И да пребудет с нами вдохновенье
Командировка в Бельгию была неожиданной. Уладить с партнером спорные вопросы по телефону не удалось. Пришлось лететь на неделю. Впрочем, сказать, что прощался с Москвой тяжело, было бы неверно. Первый мокрый снег, слякоть, серые потоки хмурых людей и грязных машин остались позади. Стаканчик бордо и журнал помогают скоротать три часа перелета. Интересно. Автор статьи утверждает, что вкусовые ощущения меняются на высоте десять тысяч метров. Придется попросить еще бордо и проверить...
Дорога из аэропорта в Брюсселе до европейской штаб квартиры партнеров в городке Оденарде заняла часа два. Это на самом юге страны, в районе под названием западная Фландрия. Дороги явно не российские. Не только по масштабам, но и по чистоте. Похоже, они собирают всю грязь и разбрасывают ее над нашей многострадальной родиной. Попадаются любопытные название населенных пунктов. «Болгария». Разговорчивый таксист объясняет, что это страну назвали по имени их старой деревеньки. «Назарет». Забавно, но он сам там живет. Городишко в три десятка коттеджей. Чисто, аккуратно, но людей нигде не видно. Как, впрочем, и света в окнах, хотя самое время ужинать. Таксист показывает на яркую вывеску вдали от дороги - «Сowvert». Это очень популярный ресторан в этих краях. Хотя название странное: первая половина – английская, вторая - больше французская. Судя по экзотическому цвету животного на неоновой рекламе, я не ошибся - «Зеленая корова». Водитель утвердительно кивает в подтверждение моей загадки. Хочу ли я там поужинать? Теперь уже киваю я. Он быстро набирает номер ресторана по сотовому телефону. У него там работает родственник. Столик только через три дня. И то специально для русского.
В назначенный день прошу таксиста отвезти меня к необычной корове. Из городка, где я живу это минут двадцать. Мой акцент разжигает в водителе любопытство. Похоже, таксисты везде разговорчивые. По дроге он советует заглянуть в старую церковь. Это рядом. Как легко меня соблазнить. Впрочем, не зря. На мощеной площади перед готическим зданием ни души. Обещаю таксисту через пять минут вернуться. Резная кованная железом дверь скрипнула, неохотно пропуская чужестранца. Тихо. Пройдясь меж рядами, сажусь. Закрываю глаза, и тут со мной что-то происходит. Неясные видения возникают в сознании. Облики самых разных людей появляются и пропадают. Вдруг совершенно отчетливо вижу своего деда Харлампия.
Еще до революции он приехал из Греции в Новороссийск на торговом судне. Влюбился в мою бабку Варвару. Остался и женился. У них было два сына. Младший – мой отец. Жили трудно, но была у них необычная любовь. Потом революция, гражданская война. Когда «белые» покидали Россию в двадцатые годы, дед не хотел уезжать. Бабка рассказывала, что его пугали красным террором, но он оставался. Потом земляки просто силой посадили на последний корабль.
С тех пор прошло много лет. Бабка Варвара так и не вышла больше замуж. Она ждала Харлампия. Всю жизнь. Почти пол века на столе у нее стояла их фотография. Сразу после ее смерти пришло письмо из Греции. Через «Красный крест» дед нашел адрес моего отца и просил принять его. Это была долгая история, но он все же приехал. Насовсем. Оказывается, он тоже так и прожил бобылем. Получил наследство, разбогател, но так и прожил в одиночестве. Вернулся в Россию умирать. Рядом со своей Варварой. Знал ли он о ее смерти или это совпадение, не знаю. Он плохо говорил по-русски, да и вообще не был особенно разговорчивым. Для общения почему-то из родственников выбрал меня. Россия была для него чужой, он приехал только к своей Варваре. Часто просил меня отвезти его на могилку к бабке, где подолгу разговаривал с ней. Трудно было без слез смотреть на эти свидания. Он сидел на скамеечке за оградкой часами. Что-то шептал и плакал. Однажды мне пришлось поднимать его с земли. Дед лежал, обняв маленький холмик, прижавшись к траве щекой. Я плакал вместе с ним. По дороге домой он взял с меня клятву, что его похоронят рядом с Варварой. Это случилось очень скоро. Они теперь так и лежат вместе. Через пятьдесят лет. А я верю, что все это не случайно. Мне не довелось видеть их молодыми, я видел только их смерть. Но я знаю, они любили друг друга. Искренне и прогательно. Их души встретились. Должны были встретиться. И любовь их не умерла. Отчасти она живет и во мне, в моей памяти. Наверное, я взял немного взаймы. С тем и живу.
Кто-то тряс моё плечо. Взволнованный таксист беспокойно спросил, как дела. Я попросил его отвезти меня обратно в отель. Извини, зеленая корова. В другой раз. До глубокой ночи бродил я по извилистым пустынным улочкам чистенького города, размышляя. Человеческая душа, зачем мечешься ты по свету? Ведь тебе так мало нужно для счастья.
Я знаю, могилка Варвары и Харлампия не затеряется в веках. Их любовь живет в моём сердце, и часть её я передам вам. Аминь.
Дорога из аэропорта в Брюсселе до европейской штаб квартиры партнеров в городке Оденарде заняла часа два. Это на самом юге страны, в районе под названием западная Фландрия. Дороги явно не российские. Не только по масштабам, но и по чистоте. Похоже, они собирают всю грязь и разбрасывают ее над нашей многострадальной родиной. Попадаются любопытные название населенных пунктов. «Болгария». Разговорчивый таксист объясняет, что это страну назвали по имени их старой деревеньки. «Назарет». Забавно, но он сам там живет. Городишко в три десятка коттеджей. Чисто, аккуратно, но людей нигде не видно. Как, впрочем, и света в окнах, хотя самое время ужинать. Таксист показывает на яркую вывеску вдали от дороги - «Сowvert». Это очень популярный ресторан в этих краях. Хотя название странное: первая половина – английская, вторая - больше французская. Судя по экзотическому цвету животного на неоновой рекламе, я не ошибся - «Зеленая корова». Водитель утвердительно кивает в подтверждение моей загадки. Хочу ли я там поужинать? Теперь уже киваю я. Он быстро набирает номер ресторана по сотовому телефону. У него там работает родственник. Столик только через три дня. И то специально для русского.
В назначенный день прошу таксиста отвезти меня к необычной корове. Из городка, где я живу это минут двадцать. Мой акцент разжигает в водителе любопытство. Похоже, таксисты везде разговорчивые. По дроге он советует заглянуть в старую церковь. Это рядом. Как легко меня соблазнить. Впрочем, не зря. На мощеной площади перед готическим зданием ни души. Обещаю таксисту через пять минут вернуться. Резная кованная железом дверь скрипнула, неохотно пропуская чужестранца. Тихо. Пройдясь меж рядами, сажусь. Закрываю глаза, и тут со мной что-то происходит. Неясные видения возникают в сознании. Облики самых разных людей появляются и пропадают. Вдруг совершенно отчетливо вижу своего деда Харлампия.
Еще до революции он приехал из Греции в Новороссийск на торговом судне. Влюбился в мою бабку Варвару. Остался и женился. У них было два сына. Младший – мой отец. Жили трудно, но была у них необычная любовь. Потом революция, гражданская война. Когда «белые» покидали Россию в двадцатые годы, дед не хотел уезжать. Бабка рассказывала, что его пугали красным террором, но он оставался. Потом земляки просто силой посадили на последний корабль.
С тех пор прошло много лет. Бабка Варвара так и не вышла больше замуж. Она ждала Харлампия. Всю жизнь. Почти пол века на столе у нее стояла их фотография. Сразу после ее смерти пришло письмо из Греции. Через «Красный крест» дед нашел адрес моего отца и просил принять его. Это была долгая история, но он все же приехал. Насовсем. Оказывается, он тоже так и прожил бобылем. Получил наследство, разбогател, но так и прожил в одиночестве. Вернулся в Россию умирать. Рядом со своей Варварой. Знал ли он о ее смерти или это совпадение, не знаю. Он плохо говорил по-русски, да и вообще не был особенно разговорчивым. Для общения почему-то из родственников выбрал меня. Россия была для него чужой, он приехал только к своей Варваре. Часто просил меня отвезти его на могилку к бабке, где подолгу разговаривал с ней. Трудно было без слез смотреть на эти свидания. Он сидел на скамеечке за оградкой часами. Что-то шептал и плакал. Однажды мне пришлось поднимать его с земли. Дед лежал, обняв маленький холмик, прижавшись к траве щекой. Я плакал вместе с ним. По дороге домой он взял с меня клятву, что его похоронят рядом с Варварой. Это случилось очень скоро. Они теперь так и лежат вместе. Через пятьдесят лет. А я верю, что все это не случайно. Мне не довелось видеть их молодыми, я видел только их смерть. Но я знаю, они любили друг друга. Искренне и прогательно. Их души встретились. Должны были встретиться. И любовь их не умерла. Отчасти она живет и во мне, в моей памяти. Наверное, я взял немного взаймы. С тем и живу.
Кто-то тряс моё плечо. Взволнованный таксист беспокойно спросил, как дела. Я попросил его отвезти меня обратно в отель. Извини, зеленая корова. В другой раз. До глубокой ночи бродил я по извилистым пустынным улочкам чистенького города, размышляя. Человеческая душа, зачем мечешься ты по свету? Ведь тебе так мало нужно для счастья.
Я знаю, могилка Варвары и Харлампия не затеряется в веках. Их любовь живет в моём сердце, и часть её я передам вам. Аминь.
