Русский дух

Серым прахом метет по России
Чуждых истин и ложных идей.
Пришлых племя бубнит о мессии
Торгашей караванных путей.

Серый прах заметает и души
Неокрепших маня калачом.
Голос предков становится глуше,
Полукровок пьяня кумачом.

Русский дух, на тебя уповаю,
В каждом русском ты не истребим.
Помоги одолеть серых стаю
Всем потомкам несмелым твоим.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Домовенок и Золотая рыбка

Жила-была Золотая рыбка. Трудно жила. Кто только ни охотился за ней. Чего только ни просила за ее освобождение. Становились королями и богачами, прекрасными принцами и вечными красавицами, великими певцами и чудотворцами. Шли века и тысячелетия, надоело Золотой рыбке повторять одно и тоже. Да судьба у нее такая.
И вот однажды поймал ее домовенок. Причем поймал авоськой. В банку вместо обычной красноперки пустил и говорит.

— Хозяева в моем доме жалуются, что плохо живут. Выполни по одному желанию каждого, отпущу на волю.
— Не положено так, — взмолилась Золота рыбка, — только твои желания исполнять могу.
— Ничего не знаю, — отрезал домовёнок, — или так, или никак.

Закручинилась Золотая рыбка. Как быть не знает. Тут утро началось. Проснулась дочка хозяйская, и первым делом пошла свою любимицу кормить. Да не тут-то было. Всегда веселая красноперка ее не признает, корму не рада. Того глади помрет.
— Поешь, маленькая, — просит рыбку девочка, — что хочешь для тебя сделаю.
Осмелела тут Золотая рыбка и говорит человеческим голосом:
— Пожелай, чтобы я девочкой стала и чтоб вот эти лапоточки мне как раз в пору были.

Сказано-сделано.

В доме появилась близняшки в одинаковых платьицах и в одинаковых лаптях.
Отец с матерью дивятся, ничего не понимают. Рассказам девочек не верят. Тогда настоящая дочка и говорит отцу:
— Пожелай, чтобы мы рыбками стали. Сразу и проверишь.
Отец, конечно, в такие чудеса отродясь не верил. Возьми и брякни про рыбок.

Сказано-сделано.

Мать как увидела, что дочка пропала, давай голосить, да мужика своего ругать, а тот только руками разводит. Чудеса.
Смотрели-смотрели родители на банку с двумя Золотыми рыбками, да и придумали.
— Хочу чтобы дочка моя ненаглядная опять стала обычной девочкой, — говорит мать. — И никаких нам больше богатств не нужно. А Золотую рыбку мы назад в речку выпустим.

Сказано-сделано.

Дочка тут как тут. Целехонька и здоровехонька. То-то радости в доме было. Мать пирогов напекла пока отец с дочерью на реку с банкой ходили. Вернулись, а дома чисто, уютно и так вкусно пахнет, что лучше и не придумать.
Обрадовались все и зажили лучше прежнего. Хотя добра-то у них, о котором вечно причитали, и не прибавилось вовсе.

Девочка вспомнила старый обычай и домовёнку за печку пирожок, да молочка в блюдечке поставила. А он только посмеивался:
— Не в деньгах счастье, а в любви да согласии дама.

@темы: Александр Асмолов,проза,сказки,писатель Асмолов

---

Голубка

Твои слова, как лепестки пиона,
Нежны и проникают в мою суть.
Их аромат – творенье Аполлона,
Пьянит, но после не даёт вздохнуть.

Я с ними погружаюсь в мир иллюзий,
Всех тайных и не высказанных грёз.
Беспечно забываю о конфузе,
Когда к другой записку ты принёс.

Вечор кузина на балу шепнула,
Пион-пижон. Как это про тебя! * **
Но не могу влюбиться в есаула,
Голубкою мечтала стать, любя.

*** пижон – от франц. pigeon – голубь, в разг. человек, уделяющий чрезмерное внимание внешней стороне жизни

@темы: Александр Асмолов,лирика,стихи,писатаель Асмолов

---

В ночь на Купала

По берегам озер и рек
в ночь на Купала
зажгут костры, как оберег,
чтоб зла не стало.
Преподношение огня
прими Ярило,
избавь от нечисти страну,
вся Русь просила.
Я с милым за руку вдвоем,
над жаром прыгну,
а искры золотым дождем
за нами брызнут.
Не разожму руки в огне,
пусть он, как жало,
И счастье улыбнется мне
в ночь на Купала.

@темы: Александр Асмолов,лирика,лето,Купала,писатель Асмолов

---

Четвёрки

Со школы я люблю четвёрки
Они – опора и оплот.
Я знаю точно наперед,
Они счастливей, чем семёрки.

Вот потому мои тетрадки
На разных партах и столах
Полны четвёрок на листах,
Для них странички, словно грядки.

Они честнее, чем пятёрки
Не суетятся, как шестёрки,
Не игроки, как все восьмёрки.
Какие могут быть тут тёрки.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,четверки

---

Пион в сирени

Натюрморт от соседки Луизы
До сих пор у меня на столе.
Твой подарок был дивным сюрпризом,
Алым парусом на корабле.

Необычны пионы в сирени
Для меня стали знаком судьбы.
Я увидела принца в кузене,
В зазеркалье ночной ворожбы.

Но восход пририсовывал тени,
Алый парус ушел в лучший порт.
Не нашла я пион средь сирени,
Но храню до сих пор натюрморт.

@темы: Александр Асмолов,лирика,пион в сирени,писатель Асмолов

---

У ворот

Туман спросил весенним утром,
О чем тоскуешь на заре?
Уже ли слаще в декабре
С дождем и снегом, ветром нудным,
Что плачет долго у ворот.

Ему призналась я, что милый
Сейчас живет в другом краю,
А я храню любовь свою,
Хоть снегопад, хоть ветер стылый,
Что плачет долго у ворот.

Просила солнце в поднебесье:
Ты ненаглядного согрей,
Взамен мой прах в полях развей,
И ветер пусть расскажет песней
О том, что плакал у ворот.

@темы: александр асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Помним

Раскатистое русское «Ура!»
От стен Кремля парадом до окраин.
Поднялись старики и детвора
И я к параду сапоги надраил.

Мы, как один, сегодня все в строю,
И гордость охватила всю Россию.
Бессмертный полк не одолеть вранью,
Как ни кормите вашу амнезию.

@темы: Александр Асмолов, лирика,писатель Асмолов,9 мая

---

Пробел

В прошлой жизни я пел серенады,
Заплетал в косы нежный сонет.
У камина писались баллады,
О величии славных побед.

Шпоры звенькали по тротуарам
Где струились шелка и вуаль.
Чтоб открылось окно будуара,
Моя рифма блистала, как сталь.

С юных лет шпага стала подругой,
Гибкий стан ее многих пленил.
Наша речь была часто упругой,
С завитками, но без чернил.

Жаль, но короток век у бретёра,
Мой клинок свою песнь не допел.
Нынче я – что-то вроде монтёра,
И в строке с завитушкой пробел.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Пожелания

Традиция желать здоровья,
Богатства, радости, наград…
И чтоб под утро райский сад,
Нам виделся вкруг изголовья.

Из детства сказки стали явью,
И феи дружный хоровод
Не разомкнут весь этот год
В угоду нашему тщеславью.

Но кто-то выйдет на балкон,
Когда к полудню солнце клонит.
Автобус одиноким пони
В безлюдье катит вдоль окон.

Морозец северным дыханьем
Вдруг отрезвит весь этот сон.
Жизнь зазвучит со всех сторон
Почти библейским пожеланьем.

Десятка заповедей след
У каждого иначе виден.
Кто помнит, кто забыл в обиде,
Но чтоб сиял над нами свет.

Пусть не покинет здравый смысл
Порыв взволнованной души.
От звезд Кремлевских до глуши
Глас разума звучит превыше.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,Новый год

---

От звезды до воды

Зима омыла Рождество,
Явив Коляду в колыбели. *
Блеснуло светом божество,
И Морок раскачал качели. **
На радости отец-Сварог ***
Открыл небесные чертоги.
Метели замели дороги,
Но нечисть рвалась на порог. ****
Покрыв дарами елей ветки,
Где по преданьям души предков *****
Навеки обрели покой
И охраняли дом родной,
Славяне Новый год встречали,
Прося избавить от печали. ******

*-В дохристианской Руси Святки были приурочены к зимнему солнцестоянию, когда, по преданиям, рождалось новое солнце младенец Коляда. Праздник длился двенадцать дней от утренней звезды в день рождения Коляды до ритуального омовения в Крещение.

**-Морок в славянской мифологии - бог лжи и обмана, невежества и заблуждений. Но также он - хранитель путей к Правде, скрывающий от иных Истину за пустой маятой мирскою. Двенадцать проявлений Морока – Пут, Нав, Мраз, Тьмун, Шептун, Мор, Узд, Драк, Краж, Кнур, Горин, Тлен. В XIX веке Морок был заменен на доброго Деда Мороза.

***-Согласно преданиям Сварог так радовался рождению нового светила, что открывал врата, за которыми обычно скрывал всякую нечисть, и она бесновалась на святках вокруг людей, искушая и соблазняя их. Это проявлялось в гаданиях, колядках, эротических играх и ритуалах.

****-Чтобы уберечь семью и кров наши предки славили Правь, собираясь вокруг своего очага, дабы вместе противостоять темным силам, которые правили бал при еще не набравшим силу Коляде. Потому Новый год считается семейным праздником.

*****-Согласно дохристианским верованиям души предков укрывались в вечнозеленых ветвях елей, охраняя своих потомков. Традиция приносить им дары в виде украшений и угощений на ветви елей сохранилась и поныне. Только смысл утерян.

******-печаль от старорусского пека - печь, жар, т.е. то, что обжигает душу.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,Коляда,русские колядки

---

Коляда

За века до Вифлеема,
В студень месяц на Руси.
Без Адама и эдема,
Без иврита и фарси.

Коляда, Даждьбога отрок,
Хороводил Святки вкруг,
Чтобы солнце под присмотром
Колобродило на юг . *

И в Велесов день – сочельник,
Моро нам не страшен был, **
Вий – неистовый затейник,
Веселиться разрешил. ***

*коло – старорусское, уменьшительно-ласкательное, обозначавшее солнца-младенца, которого захватила в плен злая ведьма Зима, обычно превращавшая его в волчонка по прозвищу лютый, т.е. февраль.
**Моро – старорусское, смерть от него происходит слово мороз.
*** Вий – старорусское, вьюга, засыпала снегом, чтобы все казалось мертвым.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,Коляда

---

Константиново

Осень чиркнула огнивом
По опушке у реки,
И откликнулись игриво
По верхушкам огоньки.

Клен зарделся, как парнишка,
В баню к бабам угодив,
Старый дуб, махнувши лишку,
Злато рассыпал для див.

Стайкой стройною березки
Хороводили вокруг,
К их ногам стелил дорожки
Все еще зеленый луг.

Мне приснился сегодня Есенин в Константиновом рыжем лесу, где сентябрь постучался в сени, словно вспомнил свою красу. Оба молча бродили меж сосен, размышляя о чем-то своем, не заметив, что нынче осень в Рождество вдруг взяла заем. Русский лес много лет неухожен, пришлых рать гомонит у казны, предков путь позабыт и заброшен, и Сварога слова не слышны. Сквозь туман у болотца за просекой померещились нам голоса, и Сергей подмигнул – «Ну-ка, спросим-ка, отчего в декабре чудеса». Я едва поспевал за обоими, а они напрямки. Разошлись… Кто быстрей, как мальчишки, заспорили. Так втроем мы на луг ворвались. Там лесная братва хороводила – леший, филин, Морозко, шишок, а Яга с водяным уж повздорила из-за пары волшебных сапог. Каляда и Щедрец балагурили, Корочун сам на стол накрывал. Мы глаза с перепугу зажмурили – Кот-баюн на баяне играл.
«Что ж вы, братцы, про нас позабыли-то?» - грустный Лель очень тихо спросил. «Все тропинки давно заметелило. Дожидаться вас нет больше сил». Тут Кощей передернул костяшками – «Мы решили Купалу позвать. И пустился он во все тяжкие, но собрал здесь всю русскую рать. О русалках Перун позаботился - чтоб не мерзли девчонки средь льда и Мороз в декабре не банкротился - перенес в Анкару холода».
Мы обнялись без слов. Даже всхлипнули. Русский дух единит нас пока.
Я проснулся. Темно. Ставни скрипнули, и к перу потянулась рука.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,Константиново

---

Желтый портфель

Когда тень от забора стала медленно сползать с валявшихся на прохладном цементном полу ног, Ник-Ник недовольно сморщился. Вообще-то он уже шестой десяток был Николаем Никифоровичем, но кто-то из сослуживцев в шутку или краткости ради, однажды обратился к нему именно так. Вот и приклеилось это прозвище, да он особо и не возражал. Сверстникам это было дозволительно, командиры помоложе подчеркивали этим доверительное отношение к ветерану, а салаги из кожи вон лезли, чтобы казаться значительнее. Все привыкли.

Ник-Ник передвинул ступни на еще прохладное местечко под скамейкой. Ноги казались чужими, но стало чуть полегче. Голова гудела, и каждое движение тяжелым эхом отдавалось в затылке. По ладони пробежал влажный шероховатый язык Рейгана. Пес понимающе заскулил, чувствуя, что хозяину плохо. Это означало, что дела обстояли хуже некуда. Дело в том, что свою кличку пес получил из-за своей ненависти к пьяным. Стоило подвыпившему прохожему появиться в сотне метров от забора, или гости позволили себе лишнее за столом, как Рейган заходился звонким лаем. Пес каким-то образом чуял меру, за что хозяйка Верочка (так до сих пор звал ее Ник-Ник) брала пса под защиту в любой конфликтной ситуации.

Рейган хорошо знал кто хозяин в доме, и потому, не боялся громко выражать свое мнение. Его чуткий нос издалека улавливал состояние возвращавшегося домой хозяина. Если Ник-Ник был лишь слегка подшофе, Рейган недовольно ворчал, сидя у калитки, если же уставший после долгого общения с друзьями служивый едва передвигал ноги, пес начинал метаться по двору и лаять так, что слышала вся улица. Поскольку нюх у поборника трезвого образа жизни был отменный, Ник-Нику никогда не удавалось проскользнуть незаметно мимо Верочки, выходившей на позицию по сигналу предателя мужской солидарности. Под оголтелый аккомпанемент, хозяин, понурив голову, медленно открывал калитку и натыкался на суровый взгляд исподлобья. Пухлые женские руки, упертые в крутые бока, не сулили ничего хорошего. Рейган, одно слово! Даже домашняя колбаса или окорок из своего кабанчика, мастерски копченые Ник-Ником по осени, не могли исправить ситуацию. Пес охотно ел из рук и вилял хвостом, но на следующий день напрочь забывал хозяйскую доброту. Впрочем, это было не самое коварное предательство вскормленного отборными продуктами пса.

Дело в том, что Ник-Ник был мастером по производству чемергеса. Технология, аппарат и пристрастие к изготовлению самогона достались ему от отца. Причем речь шла не о простом перваче, а о 70-ти градусном напитке высокой очистки с неповторимым набором трав, секрет которых составлял фамильную тайну. Никифор, отец Ник-Ника, отстраивая разрушенный во время войны дом, не только сохранил погреб, но и расширил его, сделав полноценный цокольный этаж. Там по-прежнему стоял поблескивающий начищенной медью аппарат, работающий уже на газе. Надо сказать, что в роду Домашевых все мужики были рукастыми. С детства приучались к труду, а не книгам. Чемергес был фамильной маркой и производился не на продажу.

Верочка супротив семейных традиций не шла, но мужа держала в строгости, и Рейган в том был незаменимым помощником. Стоило Ник-Нику умыкнуть из погреба бутылочку чемергеса, хранившегося под замком, ключ от которого почти всегда был меж пышных грудей хозяйки, Рейган вынюхивал тайник. Он садился подле схрона и начинал завывать, призывая хозяйку. Как только ни старался отбить запах чемергеса Ник-Ник – табак, парфюм, нафталин – ничего не помогало. Хозяин даже предлагал сдать следопыта на таможню, мол, там большую пользу стране принесет. И тем не менее пес любил своего неразумного хозяина, то и дело пытавшегося отравить и без того стареющий организм.

Вот и сегодня Рейган, сочувственно поскуливая, лизал руку Ник-Ника, всем своим собачьим сердцем понимая, как тому тяжело. Ближе к полудню солнце начало припекать. Прохладный с ночи цементный пол во дворе прогревался, лишая болезного последнего облегчения. В доме и летней кухне было тихо – Верочка еще не вернулась с субботнего похода на базар. Только куры суетились поодаль в загончике, да кабанчик изредка подавал голос. Хозяин посмотрел в карие глаза поскуливающего пса, который смирно сидел подле него, хотя и перебирал от волнения лапами.- Ты понимаешь, что человеку плохо? – почти прошептал Ник-Ник.

– Поправиться мне нужно, голова раскалывается.
Рейган метнулся к хозяину на колени и стал облизывать его опухшее лицо

- У меня ж заначка есть, но ты опять Верочке покажешь…

В наступившей паузе Рейган не выдержал первым. Он положил передние лапы на плечи хозяина и попытался его обнять. Собачий хвост описывал невообразимые круги, красноречивее любых слов.

- Ладно, пойдем уже,- тяжело поднялся хозяин,- сначала колбасы захватим. Хочешь колбаски-то?

Рейган молча сидел у двери в кладовую, где хранились припасы. Его с детства приучили к порядку в доме, и пес никогда не переступал порога заветной комнаты откуда всегда вкусно пахло. Он знал, что сейчас за верную службу ему непременно дадут какое-нибудь лакомство, и повизгивал от нетерпения. Покряхтев для порядка, Ник-Ник присел на маленькую табуреточку у огуречной грядки. Хитро подмигнул застывшему рядом псу и выкопал из земли маленький полиэтиленовый пакетик. Оттуда на свет божий появилась прозрачная трубочка, наподобие тех, что применяют в капельницах. Облизнув потрескавшиеся губы, огородник снял медицинский зажим с трубки и бережно обхватил ими кончик трубочки, тянувшейся прямо из земли. Причмокнув, он стал что-то втягивать в себя, как через соломинку. Пес молча смотрел на хозяина. Когда тот резко выдохнул и хрустнул огурцом, блаженно прикрыв глаза, Рейган заскулил, словно от боли.

- Ладно, на один куплет, - Никанорыч повернулся к молчаливому собеседнику и заглянул в карие глаза. – Так ты знал, собачья твоя душа! – Он дожевал огурец, покачав головой. – Вот, пиндос. А? Дай я тебя поцелую, морда. – Хозяин притянул к себе пса и чмокнул в нос. – Ты был бы лучшим президентом. Ей богу!

Тот начал отфыркиваться, пытаясь лапой стереть следы неожиданной мужской ласки. Ник-Ник сделал еще несколько глотков и затянул любимую песню:

- Что ты вьешься, черный ворон…

Потом прицепил зажим, аккуратно упаковал прозрачную трубочку в пакетик и прикопал под большими листьями огурцов. Достал из кармана кусок смачно пахнувшей колбасы и разделил по-братски. Они дружно жевали, поглядывая друг на друга.

- Вот ты даже не представляешь, в какую беду я попал,- неожиданно начал Никанорыч. – Представляешь, утром хватился, а портфеля нет. Ну, желтый, который мне ребята на дембель подарили. Вчера вечерком зашел в штаб за документами. Я ж теперь вольнонаемный, мне не положено, но корешок по старой памяти дал папочку одну до понедельника. Под честное слово. Я с этими компьютерами не вась-вась. Понимаешь? А сводку составить надо позарез. Это ж топливо для всего автопарка укрепрайона! Думаю, дома за пару дней управлюсь… Теперь, похоже, нет… Под трибунал пойду. И корешка за собой потяну… Беда-а.

Рейган понимающе заскулил и кинулся облизывать раскрасневшееся лихо хозяина. Тот отстранился, помотав головой.

- Домашев еще никого не подставлял… Это, брат, не шутки… Я пойду искать этот чертов портфель, а ты дом охраняй. Верочка придет, будешь с ней.

Рейган плелся позади хозяина до самой калитки. Приказ есть приказ. Когда за Никанорычем захлопнулась калитка, пес заскулил, заметался по двору, но сдержался. Улегся и стал ждать.


Уже стемнело, когда Верочка забеспокоилась. Нет мужика и все тут. Бывало он прикладывался в пятницу с друзьями, но потом оба выходных суетился по дому замаливая грехи, а тут, как в воду канул. И сотовый дома лежит. Рейган от калитки не отходит. За целый день к миске не притронулся. Что-то тут не так. Хозяйка кликнула пса, но он только обернулся, не двинувшись с места. Его карие глаза были полны какой-то необъяснимой тревогой.

Хозяйка быстро переоделась и, взяв Рейгана на поводок, отправилась по всем знакомым. Пес уверенно тащил Верочку вперед, отыскивая среди тысяч и тысяч чужих запахов того, кто любил петь о черном вороне.

В доме, у старого приятеля мужа, уже ложились спать, когда в дверях появилась взволнованная Верочка с Рейганом. После коротких объяснений они уже втроем отправились на поиски.

Было за полночь, когда пес резко потянул поводок в сторону парка. Они едва поспевали за Рейганом, который просто рвался вперед. И не зря. Вскоре они наткнулись на лежащего в кустах мужчину. Сквозь густую листву свет фонарей городского парка едва пробивался, но они узнали Никанорыча. Он крепко прижимал к себе руками портфель. Верочка в тревоге кинулась к мужу, но тут же отстранилась и стала хлестать его по щекам. Ник-Ник долго не мог понять где он и что происходит. Потом как-то неуклюже сгорбился и запричитал:

- Все, Верунчик, теперь под трибунал пойду… Потерял портфель-то. Потеря-ял!

Он узнал своего приятеля и всхлипнул, – Прости Егорыч, засранца. По пьяни все, не по злобе.

- А это что? – кивнул тот на портфель в руках Никанорыча.

Тот долго присматривался, не веря своим глазам:- Как это?

- Ух,- замахнулась на мужа Верочка,- глаза б мои тебя не видели. Пьяньчушка!

Неожиданно между ними возник Рейган. Он явно нервничал. Но не уходил.

- Где вы портфель-то нашли? – непонимающе промямлил Ник-Ник. – Я обыскался. Весь день по городу шастал. Всех обошел. Никто ничего не знает. Ну, думаю, все… Братцы, где? А?

- Успокойся, ты! – первым сообразил Егорыч,- ты сам с ним в обнимку ту и лежал.
- Да, ладно! Никанорыч посмотрел на жену. Та подтверждающее кивнула.
- Дела-а-а,- еще не веря своему счастью, Ник-Ник, щелкнул замком портфеля и заглянул внутрь. – Целехонька… Так, значит, я по своему маршруту на автомате шел и в том же месте, что и вчера, отрубился… А порфельчик меня тут дожидался… Не зря вы мне его подарили. Ох, не зря.

Они молча шли по ночному городу, каждый думая о своем, и только Рейган весело резвился, подбегая то к одному, то к другому. Он никак не мог понять человеческой печали. Ведь все нашлись.

- Это, как в старом анекдоте,- неожиданно загоготал Егорыч.- Помните? – и, не дожидаясь ответа, выпалил скороговоркой, едва сдерживая смех. – Матрос ушел в самоволку и пропал. Искали всей командой. Потом боцман докладывал командиру. Да, был нетрезв. Да, идти сам не мог… Но лежал головой в сторону причала.

Такими счастливыми Рейган своих хозяев больше не видел, а все какой-то желтый портфель.

@темы: Александр Асмолов,проза,рассказ,писатель Асмолов

---

Крымские персики

Летний базар не оставляет равнодушным даже мужчин. Чем-то он напоминает огромный стадион перед финальным матчем. Только здесь спрессовались массы не любителей футбола или хоккея, а поклонники самой древней игры - в продавцов и покупателей. Ее корни далеко на Востоке, где торговля с незапамятных времен стала национальным искусством. Игроки выступают в разных жанрах, на ходу подстраиваясь под ситуацию, и эта необузданная импровизация приносит несравненное удовольствие, которого не испытать в огромных супермаркетах, где покупатели одиноко слоняются среди безликих стеллажей. Там тебя никто не дернет за рукав, не даст попробовать только что сорванное с грядки, не расскажет о дедушке посадившем или вырастившем что-то. На базаре все кипит и пахнет, как котелок с ухой на костре, от которого трудно оторваться, даже если ты давно сыт.

Эти мысли окутали меня воспоминаниями далекого детства, когда с закрытыми глазами по запаху можно было определить сорт помидора или клубники. Особая атмосфера летнего базара не раздражала суетой и толкотней, она возвращала в то время, когда детвора редко сидела дома. Мы жили на улице. Я вырос в районе портовиков, через дорогу от рыбозавода, причалы которого навечно пропахли рыбой. Ее коптили, солили, вялили, топили жир – и эти запахи, как фотографии из детского альбома, хранятся в моей памяти. Возможно поэтому меня иногда так тянет пройтись по летнему рынку, пропитанному подобными воспоминаниями.

Для непосвященного это какофония запахов ни о чем не скажет, для меня же это незримая тропинка в то далекое время, когда на воскресный завтрак мама отваривала картошку в мундире, а я бегал к соседнему магазину, у дверей которого бабки продавали хамсу пряного посола. Она была кучками разложена на газетке, промокшей от рассола, который темными пятнами растекался по изображениям членов правительства в одинаковых пальто и шляпах. Свое верховенство над важными персонами того времени хамса демонстрировала сдержанно и уверенно, словно повторяя знаменитую мудрость. Все проходит, и это тоже пройдет. Прошло, но память бережно хранит образ горки хамсы за гривенник, с веточкой укропа, зернышками перца и незабываемым запахом.

Мой нос приводит к бочке с отборной сельдью. Она красиво уложена большим веером хвостами в центр, но душу не трогает. Рядом прилавки ломятся от форели и лосося на ледяной крошке, осетровых балыков, вяленого угря и воблы, малосольной горбуши и кижуча. Это все из чужой жизни. Хамсы нет.

Ряд с подсолнечным маслом невелик. Теперь все привыкли к рафинированному в пластиковых бутылках. Но какой салат можно сделать с маслом без запаха и вкуса. Теперь помидоры еще и режут мелко, словно винегрет. А помидор должен быть крупный и нарезан крупными ломтями, чтобы ароматное масло в себя вобрал. А масло должно быть темным, густым, как сироп, и пахнуть густо-густо семечками и травой. Не знаю, как это раньше делали, но можно было ложкой черпать этот запах вперемежку с помидорным. Побродив немного, уверенно беру след, как охотничья туманным утром. В толпе не разглядеть, но запах тот. Пробиваясь к прилавку, слышу характерный крымский говорок. В нем все вперемешку - и хохлы, и москали, и татары оставили свой след, века обкатали его, сделав легко узнаваемым. Дородная бойкая толстушка нахваливает свой товар. Встретившись со мной взглядом, расплывается в приветливой улыбке. Очевидно она распознала во мне ценителя, если не маньяка крымских персиков. А они хороши! Лежат не горкой, как на соседних прилавках, где товар помельче, а каждый в своем гнездышке. Как их довезли? Крупные, сочные, того и гляди лопнут в руках. Хозяйка тут же предлагает один надрезать, на пробу, но я категорически отвергаю это, протестующее размахивая руками. Запах у них такой, что ошибиться невозможно, а на просвет посмотришь, косточка с размер соседних собратьев из других краев. Правда, и цена у крымских под стать размеру. Шарю по карманам, выгребая наличку, и стыдливо опускаю взгляд. На все. Она понимающе улыбается и без веса бережно кладет три штуки в большой пакет, чтобы персики не касались друг друга.

Выбравшись из рыночной толчеи, решаюсь идти домой пешком, чтобы в автобусе на раздавить свою покупку. Путь неблизкий, но нахлынувшие воспоминания позволяют забыть, что подобный марафон я позволял себе давно. Лет двадцать назад. Да, бежит время…

Мама выросла в Севастополе, где в пору моего детства жили три ее сестры и два брата. Наша семья была небогатой, но иногда летом ездили в отпуск к родственникам. Это становилось событие года. К нему все готовились, и когда во дворе тёти Шуры собиралось человек тридцать, начинался пир. Взрослые долго сидели за длинным шумным столом, вспоминали, шутили, пели грустные песни, обнимались и что-то обсуждали, не очень понятное мне, но это единение навечно отпечаталось в душе пацана. Как же это было здорово – уехать далеко-далеко от дома и вдруг обнаружить, что все тебя любят и помнят, как года три назад ты расшиб коленку и дядя Миша нес тебя домой на руках, а ты пообещал ему тоже носить его до самой старости. Боже, как славно это было! А главное – весь дом тёти Шуры был пропитан запахом персиков. Они были умопомрачительно огромными. Да-да, именно так. Каждый на подбор, по полкило. Небольшие деревца в их саду стонали от таких персиков, растопыривая ветви в стороны. Их заботливо подпирали рогатинами, но ветки все равно прогибались под такой тяжестью. Если присесть и посмотреть через персик на солнце, он казался живым, с косточкой вместо сердца.

В саду царствовал муж тёти Шуры Иван Иванович. По ранению его комиссовали во время войны, и он нашел себя в садоводстве. Долго и упорно отбирал, скрещивал и выращивал эти удивительные персики. Однажды я застал его за странным занятием, оставившим след в моей душе. Иван Иваныч разговаривал с персиками. Он сидел на своей маленькой табуреточке под деревцем, курил и говорил что-то негромким хрипловатым голосом, обращаясь к деревцу. Это было так неожиданно, что я растерялся и вдруг спросил – можно я тоже с вами посижу. Иван Иваныч посадил меня в себе на коленку и кивнул в сторону ветки перед ним, поясняя, что та болеет. Мол, привил ее по весне, а она нынче капризничает. Наверное затосковала по своим. Увидев мои округленные глаза, усмехнулся – издалека гостья. Иранская. Вот и приходится ее успокаивать, чтобы не болела. Моя детская душа переполнилась сочувствием, но я не знал, как ей помочь. Иван Иваныч сгреб худенькие плечи пацана и, наклонившись, шепнул на ухо - мол ты ей расскажи о себе, она боится незнакомцев. Как давно это было, а помнится до мельчайших деталей…

Придя домой, я положил персики в большую вазу, даже не сполоснув водой. И тут же комната наполнилась их ароматом. И я, как в детстве, сел перед ними и заговорил, успокаивая. Мол не бойтесь, вы же гости. Никто вас есть не будет. Живите тут спокойно. Возможно вы далекие потомки той самой веточки, что когда-то привил Иван Иваныч в своем саду на Воронцовой горе Севастополя, а я говорил с ней по-братски. И мне подумалось – почему люди не умеют так говорить друг с другом, как я, с крымскими персиками.

@темы: Александр Асмолов,проза,рассказ,писатель Асмолов,крымские персики

---

Вдвоем

Изящной ручки завиток
У чашки с ароматным чаем
Напомнил, как я между строк
Писал, что без тебя скучаю.

Что эхо отшумевших гроз
Утихло за июньским садом,
И все, что маялось всерьёз,
Теперь скользит украдкой рядом.

Что снова на столе цветы
Гадают, лепестки теряя,
Что может быть сейчас и ты
Одна сидишь за чашкой чая.

натюрморт Luiza Gelts

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Клематис

Казалось, что ушедшая любовь
Осенним настроением забылась,
Но как душе своей ни прекословь,
Не может усмирить ее унылость.

Клематис четной звездочкою слов *
Влюбленность разбудил весенним утром,
И шепот позабытых нежных снов
Окутал пеленой индийской сутры. **

Любовной мантрой вспыхнул аромат
Цветка высокогорных Гималаев
И тонкий мир сиянием монад ***
Откликнулся в безмолвии оттаяв.

* родина этого цветка – Гималаи
** сутры - сборники, формулирующих квинтэссенцию знаний
*** монада - активная духовная субстанция.

@темы: Александр Асмолов,лирика,любовная лирика,писатель Асмолов

---

Защитники русских земель

Защитников русских земель череда
Сквозь сумрак времен позабытых преданий
Валькирии образ несет сквозь года
По вере отцов без вранья и воззваний.

Их светлая память незримой стеной
Святую державу хранит от набегов.
Мы следом за ними становимся в строй,
Душой откликаясь на зов оберегов.


Валькирии – это девы-воительницы, живущие в городе Богов - Асгарде. Валькирии приносят души героев, достойно проживших свою жизнь и павших в бою. Их владыкой и покровителем является Один - Родовой Предок Белой Расы и Царь Асгарда.

Фото Luiza Gelts

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Валентинка

Метель старалась до рассвета,
Стерев все прежние следы,
И это добрая примета -
Мои слова увидишь ты.

С охапкой роз под окна дома,
Где моя милая живёт,
Спешу, подобно стайке гномов,
Попавших в жуткий гололёд.

И, балансируя на грани,
Чтоб снег пушистый не примять,
Цветами выложу посланье
О чем не в силах был сказать.

В последнем слове не хватило
Цветов закончить букву «Ю»,
Я сам, как красные чернила,
Застыл в пылающем строю.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,валентинка

---

Тринадцатого

Тринадцать снежинок лежат на ладошке
По ним я гадаю, придет - не придет,
И путает пятница след по дорожке,
Хоть знает субботы наступит черед.

Мы вместе смеялись, в приметы не веря,
Что будет счастливым тринадцать для нас,
Но в сумраке облик голодного зверя,
Что страхом питается брошенных фраз.

К застывшим снежинкам еще бы подружку,
И магия чисел поправит судьбу,
Удачи для нас, ну, хотя б на полушку,
Я в день Валентина за ночь наскребу.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,тринадцатого