Защитники русских земель

Защитников русских земель череда
Сквозь сумрак времен позабытых преданий
Валькирии образ несет сквозь года
По вере отцов без вранья и воззваний.

Их светлая память незримой стеной
Святую державу хранит от набегов.
Мы следом за ними становимся в строй,
Душой откликаясь на зов оберегов.


Валькирии – это девы-воительницы, живущие в городе Богов - Асгарде. Валькирии приносят души героев, достойно проживших свою жизнь и павших в бою. Их владыкой и покровителем является Один - Родовой Предок Белой Расы и Царь Асгарда.

Фото Luiza Gelts

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Валентинка

Метель старалась до рассвета,
Стерев все прежние следы,
И это добрая примета -
Мои слова увидишь ты.

С охапкой роз под окна дома,
Где моя милая живёт,
Спешу, подобно стайке гномов,
Попавших в жуткий гололёд.

И, балансируя на грани,
Чтоб снег пушистый не примять,
Цветами выложу посланье
О чем не в силах был сказать.

В последнем слове не хватило
Цветов закончить букву «Ю»,
Я сам, как красные чернила,
Застыл в пылающем строю.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,валентинка

---

Тринадцатого

Тринадцать снежинок лежат на ладошке
По ним я гадаю, придет - не придет,
И путает пятница след по дорожке,
Хоть знает субботы наступит черед.

Мы вместе смеялись, в приметы не веря,
Что будет счастливым тринадцать для нас,
Но в сумраке облик голодного зверя,
Что страхом питается брошенных фраз.

К застывшим снежинкам еще бы подружку,
И магия чисел поправит судьбу,
Удачи для нас, ну, хотя б на полушку,
Я в день Валентина за ночь наскребу.

@темы: Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,тринадцатого

---

Зимний сад

Мой зимний сад вдруг растревожил душу,
Быть может потому, что за окном метет.
Когда воспоминания, молча, кружат,
Ромашки предлагают мне начать отсчет.

Не наперед, а в то, что не свершилось,
Что, к сожалению, в этой жизни не придет.
Что не решился вымолить, как милость,
Надеясь, что всему наступит свой черед.

Они склоняют головы покорно,
Готовы лепестки годами сосчитать.
Но вдруг идея показалась вздорной,
Когда вернусь, сломаю времени печать.

@темы: литература, Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Год Белого филина

Бесшумный взмах крыла, и Белый филин
Над сонной Русью ночью пролетел,
Но дуб с гнездом давно чужими спилен,
И стоит опасаться вражьих стрел.

Земля после пожаров оживает,
Найдешь себе и пищу и уют.
Тебе претит жить по законам стаи,
А крик твой даже волки узнают. **

Пусть твоя мудрость осветит дорогу,
К истокам Беловодья праотцов.
Душа запуталась и бьет тревогу,
Во тьме так мало зрячих соТворцов.

** По силе голоса и производимому впечатлению филина трудно спутать с какой-либо другой ночной птицей. Мощь его криков такова, что на них откликаются даже волки (Огнев, Воробьев, 1923).

@темы: Александр Асмолов,лирика,год Белого филина,писатель Асмолов

---

Вспомни

Вспомни дом в деревеньке Иваньково,
Где за окнами роща берез,
И резная доска по завалинке,
Где любили поспорить всерьез.

За колодцем ромашки садовые,
В летней кухне беленая печь.
На коленочке ложки кленовые
Режет дед, и тужурка оплечь.

Бабка с прялкой мурлычет «Шаляпина»,
Кот следит, как шуршит колесо.
На кувшине с цветами царапина,
На стене темный след от часов.

@темы: Александр Асмолов,лирика,пейзажная лирика,писатель Асмолов

---

Ромашки

Былого детства тонкая рука
С ромашкой летней в осень протянулась,
И мартовский тюльпан издалека
Корит за посетившую сутулость.

Окно чуть отворилось в холода,
Но на столе по-прежнему ромашки.
Листвою осыпаются года,
Но это только времени промашки.

@темы: Александр Асмолов,лирика,пейзажная лирика,писатель Асмолов

---

Фиолет

Фиолет в полуночной оправе
Я теперь научился читать.
Голоса из утерянной Прави
Навевают в душе благодать.

Светлых пращуров смутные тени
Манят сном в позабытую падь.
Шорох слов, открывающих сени,
В Навь, но тропку укрыл в темень тать.

@темы: Александр Асмолов,лирика,мистическая лирика,писатель Асмолов,Фиолет

---

Лето, стой!

Меж поздней осенью и зимней стужей
Я протоптал тропинку во дворе.
Она сдружилась с заблестевшей лужей
И горкой листьев в твердой кожуре.

Почудилось вечор они шептались,
Всяк о своем, но был един мотив.
Холодный вечер, огоньками скалясь,
Разнес нескромно их речитатив.

Тропинка не могла поверить в лето,
Листва блаженно повторяла – зной…
Смущалась лужа – летом не одета…
Я вторил следом – лето, лето… Стой!

@темы: Александр Асмолов,лирика,пейзажная лирика,писатель Асмолов

---

Как хорек медведя пугал

В деревеньке близ города Киева
Десять хат вдоль дороги кривой,
На плетнях сохнут крынки какие-то,
Полусонный и сытый покой.

На заре босоногие парубки
Гонят стадо бурёнок в луга,
Где трава по колено от паводка,
В сенокос вырастают стога.

На полях – от пшеницы до клевера,
В чернозёме цибуля с арбуз,
Тыквы в рост, что поднимут лишь семеро,
И копчёное сало, как плюс.

Как-то в курень с погодой нахмуренной,
Где сидел атаманом бычок,
Заглянул в вышеванке прокуренной
С хитрым взглядом в очочках хорёк.

Пропустили по стопке за здравие,
За телят и запасы в хлеву.
У хорька вдруг взыграло тщеславие,
«Не хочу на закуску ботву!»

«Там, за лесом, поля с ананасами,
На берёзах бананы растут.
Не податься ли в край папуасовый?
Надоело до чёртиков тут!»

«Эк! Хватил ты», – хозяин набычился -
«В стольном граде кабан – голова».
«Он о дружбе с медведем толдычит всё.
Мол, из леса везет нам дрова».

«Дык, замерзнем зимой без поленьев-то.
Не у каждого норка в земле».
«Что ты так принимаешь болезненно!
Без клыкастого будем в тепле.

Сговоримся с лисой за кордонами,
У нее с косолапым дела.
Отдадим ей полянку за клёнами,
Где малина весною цвела.

Пусть сменяет её на поленницу,
Мы поделим ее пополам.
За дровишки она не полениться,
А не то, отдадим барсукам».

«Погоди, это ж волка полянка-то.
Он с клыкастым давно перетер.
Барсуки, было, рыли землянки там,
Но кабан волку втюхал. Хитё-ёр…»

Накатили еще по стаканчику,
С первачом погутарить легко.
Так всё ясно тут стало станичнику,
И он понял, что любит хорьков.

«Мы с тобой отодвинем кабанчика, -
Гость плескал из бутылки в стакан, -
«Позовем из-за речки тушканчика,
Он известный в лесу интриган.

Не тебе ли, бычку коренастому,
На Крещатике молвить словцо,
Чтоб пинка дали вору клыкастому,
А тебя возвели на крыльцо».

Все сбылось, словно было предсказано.
Вышиванку напялив, бычок
Промычал на крыльце так несвязанно,
Что кабаний давно вышел срок.

Что настала теперь демократия,
И дрова покупать ни к чему,
И что новая шатия-братия
Ананасы насыплет в хлеву.

Зашумели в лесу, закопытили,
Слава братьям и гибель врагам.
Гнать, кто против, из нашей обители,
И бананы раздать по домам.

Пошушукался хорь с рыжей бестией,
Мол, дорога с дровами сквозь лес.
Мы поленца упрячем в предместье,
У тушканчика есть интерес.

Он пришлет грызунов на подмогу нам,
На медведя поставим капкан.
Сдохнет в чаще, цепочкой пристегнутый.
Заманю косолапого сам.

Долго ль, коротко ль тянется времечко,
У медведя малины в обрез.
За дрова от лисы нет ни семечка.
Разозлился и топает в лес.

Там хорек на тропинке извилистой,
Хорохорится - волки в кустах.
Под защитою стаи задиристой
Даже слабый не ведает страх.

«Зря пришел, косолапое чудище, -
И на ветку запрыгнул хорёк, -
«Век живешь, не скопил и на рубище,
До сих пор не завел кошелёк».

Ухмыльнулся медведь этой наглости, -
«Без малины вам дров не видать,
Не взывайте зимой к моей жалости,
Хоть завоет от холода рать».

«Да, тебя мы засыплем поганками,
На берлогу нашлем муравьёв,
Кликнем рейнджеров лучших с берданками,
И поднимем везде дикий рёв».

Засмеялся медведь. Подбоченился.
«Ну, пожалуй, реви, коль здоров.
Только сколько б ни ерепенился,
Не видать тебе на зиму дров».

«Коли так,- хорь, как волк ощетинился, -
Загублю всех твоих медвежат.
Я устрою над ними судилище,
Пусть их шкурки по ёлкам висят.

Не стерпел косолапый угроз таких,
Ломанулся хорька изловить.
Но тот в чащу, да кличет друзей своих,
Что б спасли, а не то будет бит.

В тёмной чаще капкан на цепи стальной,
Под листвой прошлогоднею скрыт,
Прет по чаще медведь, а за ним волчий вой,
Словно ворон над лесом кружит.

С лязгом щелкнули челюсти острые,
Но в капкан угодил серый волк.
У медведя враги были рослые,
Но в сраженьях он с детства знал толк.

За дрова он простил бы обидчикам,
За родню всех порвал на куски.
Не нашел лишь хорька с хитрым личиком,
Вечно прячутся в тень вожаки.

Через день у берлоги лохматого
Собрались делегаты гурьбой.
Пред собою толкают сохатого, -
«Он не тронет тебя. Ты седой.

Попроси, пусть вернет все по-прежнему.
Не нужны ананасы в хлеву.
Будем жить по закону. По-здешнему.
Не меняем свой хрен на халву».

Косолапый простил им молчание,
Ведь могли бы помочь, хоть не звал.
И бычка повели на заклание,
А хорёк ещё ночью пропал.

@темы: Александр Асмолов,сказка,сказка в стихах,писатель Асмолов,как хорек медведя пугал

---

Горсть зерна

В развалинах родного дома
Я отыскал жену и мать.
Отпев их, произнес весомо
Теперь я вправе убивать.

Сплелись с Луганском наши души,
С живыми бьется павших рать.
И мат в бою разрывы глушит,
Решили пленных мы не брать.

В полях пшеница почернела,
Но горсть зерна ношу с собой.
Считаю, лежа под обстрелом,
Убитых собственной рукой.

---

Каин

По утрам не туман на лугах,
Тянет гарью с соседних окраин.
Долетающий клочьями страх
Воронье разнесло - Каин! Каин!

Повторяя Завета слова,
Одурманенный лживым пророком,
Разорвал вышиванку родства,
С письменами священных зароков.

Как теперь замирить и забыть,
Запеклась ненасытная злоба.
Что растопит душевную стыть,
Исцелит от ночного озноба.

@темы: литература,Александр Асмолов,гражданская лирика,писатель Асмолов,Каин

---

Каин

По утрам не туман на лугах,
Тянет гарью с соседних окраин.
Долетающий клочьями страх
Воронье разнесло - Каин! Каин!

Повторяя Завета слова,
Одурманенный лживым пророком,
Разорвал вышиванку родства,
С письменами священных зароков.

Как теперь замирить и забыть,
Запеклась ненасытная злоба.
Что растопит душевную стыть,
Исцелит от ночного озноба.

@темы: литература,Александр Асмолов,гражданская лирика,писатель Асмолов,Каин

---

УТренний анапест

На пеньке подле узкой тропинки
Под разлапистой кроной сосны
Заблестели две крупных росинки,
Отчеркнув свежесть утра и сны.

Лягушонку в зеленом халате
Приглянулись, как серьги в ушах.
У вороны, мечтавшей о злате,
Потемнело от блеска в глазах.

Боязливая ящерка с ветки
Заприметила к завтраку дар,
Но мышонок шустрее соседки,
Оба кубка махнул, как гусар.

@темы: литература,Александр Асмолов,шутошные стихи,писатель Асмолов

---

Монетка для Харона

Интересно, если не припасти монетку Харону, он так и не перевезет мою грешную душу через Стикс, и она останется неприкаянной в этом мире навечно или же будет барахтаться в темных водах подземной реки, пока не попадет в Лету? Хотя, с чего это я решил, что попаду к Харону, были же и другие перевозчики – у шумеров Намтарру, у египтян Анубис, у этрусков Турмас, у скандинавов Модгуд, у славян, кажется, это был Серый волк Велеса. Выбрать есть из чего, а, может, и поторговаться. Удалось же Гераклу подкупить золотой ветвью Харона. Впрочем, греки мне ближе, во мне как-никак четверть эллинской крови. А, ну, как удастся не хлебнуть забвения в Лете, ведь душе все телесное чуждо.
Перспектива зависнуть на грани миров весьма интересна. Здесь я уже кое-что видел, а с той стороны вообще навсегда останусь. Скользнуть по лезвию, рассекающему свет и тьму, я бы попробовал. Скорее всего, там и время течет иначе, да и другие законы миров перемешаны. Не думаю, что на всех «границах тучи ходят хмуро». Ведь был же у меня подобный случай.

Тут мне вспомнилось детство на берегу Черного моря. Я жил в «портовом» квартале, проводя большую часть времени в его дворе. Это было счастливое время без компьютеров, сотовых и прочих технических «фенечек», так легко разъединяющих людей теперь. А тогда во дворе был единственный телевизор у дантиста Сойфера, который по выходным позволял подружкам его десятилетней Софочки что-то там смотреть, о чем они трещали потом всю неделю. Оборванцы вроде меня в этот круг не входили, зато море принадлежало нам.
С восьмого марта по седьмое ноября у нас был купальный сезон. В мае мы уже выглядели негритятами, а к августу волосы от соли и солнца выгорали до соломенного цвета. Любимым местом на берегу у нас был старый причал неподалеку. Вдоль его ржавых боков, кое-где уже без деревянного настила, лежала метрового диаметра труба. Когда-то по ней с пришвартованных барж насос мощной струей гнал на берег морской песок, которой покатыми холмами отгораживал нас от всего района. Это был наш мир, и девчонкам в нем не было места.
Ржавеющая под солеными ветрами труба на мосту в некоторых частях была отполирована нашими телами. Прокалившись на летнем солнце, она спасала наши замерзшие от долгого купания тела. Мы повисали на ней, как белье на веревке, обнимая руками и ногами «большого брата», и впитывали ее тепло. В разгар лета труба так нагревалась, что прежде, чем лечь на нее приходилось стаскивать мокрые «семейные» трусы и выжимать воду на горячий металл. Только после этого можно было распластаться на этой «сковородке» и, закрыв глаза от блаженства, ощущать проникающее внутрь тепло. Онемевшие пальцы и посиневшие губы постепенно приходили в норму, и тщедушные, с белыми полосками на бедрах тушки переставал бить озноб.
Наш старый мост метров на сто вдавался в море, да и глубина там была метров пятнадцать, так что даже в августе мы умудрялись замерзать до дрожи в коленках. Дело в том, что солнце быстро прогревает верхний слой воды в три-пять метров, потом его то и дело сносит ветер, а на глубине бывает прохладно. Мы же всякий раз должны были доказывать свое превосходство. Кто-то быстрее всех плавал, кто-то глубже нырял, кто-то крутил сальто с фонаря на конце моста, а кто-то мог руками поймать самого большого краба. И море было неизменным участником и беспристрастным судьей во всех забавах.
Одной из таких игр было «Посвящение». Кто прошел его, гордо взирали свысока на такого салагу, как я, у которого еще не было силенок и духу для того, чтобы пронырнуть «черную трубу». Так назывался десятиметровый отрезок трубы с нашего моста, наполовину вросший в дно. Когда и как он оказался на пятнадцатиметровой глубине никто не знал, и это окутывало таинственным ореолом обросшее длинными зелеными водорослями «чудовище». До него доныривали только взрослые ребята, но нужно было еще и залезть в эту чертову трубу и проплыть в ней до другого конца. Естественно, проделать это нужно было при всей честной компании. Ходило немало жутких рассказов о страшных смертях салаг, вроде меня, отважившихся покорить «черную трубу».

Но как, скажите, быть уважаемым пацаном и не пройти «Посвящение»?

Втайне я тренировался. Сначала научился доныривать до черного чудовища. Потом еще и проныривать вдоль его обросшего водорослями тела, которое, порой, казалось, бесконечным. Когда же у меня хватило дыхания доныривать и проплывать вдоль «черной трубы» дважды, я объявил, что готов к испытанию. Все было по-честному. Назначили день, когда на мосту собрались уважаемые пацаны района. Они были намного старше меня, и поглядывали с ухмылкой. Когда же пришел один из предводителей по прозвищу Кэп, все загалдели. Мои сверстники пытались отговаривать и запугивать взбучкой от родителей, старшие подшучивали, но я стоял на своем.
Часть наблюдателей прыгнули в воду, часть осталась на мосту. Вода была прозрачной, и сверху все было, как на ладони. Кэп закурил и молчаливым жестом дал отмашку. Сердце мое сжалось от страха. Помню, как я пожалел тогда, что не знал ни одной молитвы. Но назад хода не было. Продышавшись напоследок так, что голова закружилась от избытка кислорода, я прыгнул с моста.
Сотни раз я уже проходил этот путь, и поначалу все шло хорошо. Когда же я занырнул в «черную трубу», ужас постепенно стал овладевать всеми уголками сознания. Ил и песок заполняли пространство трубы, оставляя узкий просвет сверху. Я стал медленно протискиваться вперед, обдирая спину о ракушки, облепившие ржавый металл. Стало темно, только светлое пятно впереди. Страх подгонял вперед, но я стараясь двигаться как можно медленнее, чтобы беречь силы и кислород. Примерно на середине пути просвет в трубе стал таким узким, что я застрял. Помню, как мелькнула садистская мысль, что я уже в желудке черного чудовища. Оно заглотило меня целиком и теперь сдавливает.
Заставив себя успокоится, полез дальше, откапывая под собой песок руками и проталкивая его ногами назад. Медленно тянулись секунды. В голове застучало. Я обманывал себя перекатывая воздух из легких в рот и обратно, словно вдыхал. Неожиданно среди спутанных мыслей зазвучала модная тогда мелодия, и я пополз быстрее. Упрямо повторяя, что смогу, карабкался. Поднятый моими движениями ил, сделал светлое пятно впереди совсем тусклым. В эти секунды из глубин памяти выскакивали самые разные события моей короткой жизни, и калейдоскопом вращались в затуманенном отсутствием кислорода сознании. Силы покидали меня. Неожиданно светлое пятно впереди исчезло. Я почувствовал себя моряком, потерявшим в шторм спасительный свет маяка.

Стало жутко.

Лихорадочно соображая, что могло произойти, я оцепенел. Назад ходу не было – я засыпал его песком, вырытым из-под себя. Впереди была неизвестность. Если бы в тот миг я был на суше, слезы бессилия и жалости к себе брызнули бы из глаз. Но я был зажат в чертовой трубе на глубине пятнадцати метров, и она все не кончалась. Теперь и вовсе стала бесконечной. Судорожные позывы глотнуть воздух, волнами прокатывались по телу. Сознавая, что первый же вздох станет для меня последним, я загонял это желание вглубь угасающего сознания.
Неожиданно издалека донесся голос. Отчетливо помню, что это были не слова и не мотив. Просто чистый голос. Тут же я вновь увидел светлое пятно. Совсем рядом. Откуда только взялись силы. Какими-то рывками я преодолел последний метр-два и вылез из чертовой трубы. Оттолкнувшись ото дна, заскользил вверх. Солнце было прямо над головой, и его лучи веером расходились вокруг меня, образуя светлый конус. Стало удивительно легко и спокойно.

Позже я узнал, что надо мной решили подшутить. Ну, негоже салагам проходить «Посвящение». Не для них это. Оказалось, когда я был в трубе, пацаны стали по одному доныривать ко второму концу трубы и закрывать его свои телом. Думали, что я назад поползу, пытались за ноги вытащить. Не получилось. Когда все сроки вышли, Кэп выгнал всех их воды, а сам стал стучать камушком у второго края трубы. Это меня и спасло. Словно у него в руках была моя монетка для Харона.

@темы: литература,Александр Асмолов,рассказ,писатель Асмолов

---

Пришлые

В ком есть душа, как искра божья,
В ком память предков высока,
Не замарать ни злом, ни ложью,
Ни сладким дымом кабака.

А пришлых, в ком звенит лишь злато,
В ком русский дух не прижился,
Не тронет плач и зов набата,
У них предательство стезя.

@темы: литература,Александр Асмолов,гражданская лирика,писатель Асмолов

---

Наследие

Написанное пушкинской рукой,
У многих согревает душу.
Печаль и радость, дерзость и покой
Чего там только нет. Послушай.
Как виртуозны мысли и слова,
Без узелков изящны кружева.
И рифмой, словно бахромою
Подшиты строчки меж собою.
Незримый мир невиданных страстей
Добра и зла переплетенье,
Героев сказок появленье
От витязей до леших и чертей.
Кто не любил и с детства их не знал,
Не перечитывал, забыв финал.

А образ Тани или Натали
Для многих дорог и поныне.
Читая, не влюбиться не могли,
Доверившись его картине.
Друзей, знакомых, ровно и врагов,
И тяжесть накопившихся долгов
Тянулись шлейфом и за нами,
Разволновав чужими снами.
И выстрел словно «Выстрел» прозвучал
Он, не в пример своим героям,
Не ждал, чтобы события строем
Красиво развернулись… Не смолчал.
Сюжет отложенной дуэли
Лишь для других предусмотрели.

Теперь его стихи, как свет звезды,
Погибшей в позапрошлом веке.
Издалека идут к нам, как следы,
Потом сходясь в библиотеке.
И пусть глупцы, бравируя собой,
Пытаются позвать его на бой,
Собою заслонив светило.
Смешно. Оно всегда светило.
Его тепло, и мудрость, и печаль,
Столетия неистребимы,
Навеки искренне любимы,
Что вместе с ними умереть не жаль.
Он, как добро, в душе нашел приют,
Его читают, слушают, поют.

автор картины мне не известен

@темы: литература,лирика,писитель Асмолов,Пушкин

---

Хата с краю

Хохлы воруют по привычке русский газ,
А Кремль прощает им, спасая Украину.
Фашисты убивают на глазах у нас,
И врут, что это русские стреляют в спину.

Политики лукавят, прячась за слова,
И рвут фугасы в школьной форме тело,
Лишь рассветет, осколки бьют в колокола,
Шахтеры в смену рубят уголь смело.


автор фото мне не известен
.

@темы: литература, Александр Асмолов,гражданская лирика,писатель Асмолов

---

Русским быть

Так что же значит русским быть?
Писать и говорить по-русски?
Лишь сказки Пушкина любить?
Бубнить, что мы и есть этруски?

Не счесть культурных аксиом,
Чтоб доказать, как теорему,
Кто – рус, а прочих на Сион.
Так просто не решить дилемму.

Но есть единственный вопрос,
Который все определяет:
Продашь иль жизнь отдашь всерьез,
Коль русских кто-то унижает.

@темы: литература,Александр Асмолов,гражданская лирика,писатель Асмолов

---

Зло

Над Куликовым полем тишина,
Господь сберег погибших души,
Хлебнувших напоследок зла сполна,
И боль бессилья многих душит.

Но кто-то еще пляшет на костях,
На шабаш нечисть созывая,
И запах крови жуткий сеет страх,
Молчать соседей заставляя.

Не отсидеться в погребе тайком,
Зло пожирает равнодушных.
Назавтра оно станет мясником
За счет глухих, слепых и ушлых.

@темы: литера тура,александр асмолов,гражданская лирика,писатель асмолов,зло