Хата с краю

Хохлы воруют по привычке русский газ,
А Кремль прощает им, спасая Украину.
Фашисты убивают на глазах у нас,
И врут, что это русские стреляют в спину.

Политики лукавят, прячась за слова,
И рвут фугасы в школьной форме тело,
Лишь рассветет, осколки бьют в колокола,
Шахтеры в смену рубят уголь смело.


автор фото мне не известен
.

@темы: литература, Александр Асмолов,гражданская лирика,писатель Асмолов

---

Русским быть

Так что же значит русским быть?
Писать и говорить по-русски?
Лишь сказки Пушкина любить?
Бубнить, что мы и есть этруски?

Не счесть культурных аксиом,
Чтоб доказать, как теорему,
Кто – рус, а прочих на Сион.
Так просто не решить дилемму.

Но есть единственный вопрос,
Который все определяет:
Продашь иль жизнь отдашь всерьез,
Коль русских кто-то унижает.

@темы: литература,Александр Асмолов,гражданская лирика,писатель Асмолов

---

Зло

Над Куликовым полем тишина,
Господь сберег погибших души,
Хлебнувших напоследок зла сполна,
И боль бессилья многих душит.

Но кто-то еще пляшет на костях,
На шабаш нечисть созывая,
И запах крови жуткий сеет страх,
Молчать соседей заставляя.

Не отсидеться в погребе тайком,
Зло пожирает равнодушных.
Назавтра оно станет мясником
За счет глухих, слепых и ушлых.

@темы: литера тура,александр асмолов,гражданская лирика,писатель асмолов,зло

---

Девушка на пляже

В затухающем над рекой закате всегда приходили интересные мысли, и не обязательно по весне все были романтическими, а в рамке багряной листвы по берегам – философские. Они были разными. Иногда в позёмке, извивающейся по заснеженному руслу, могли привидеться майские ручьи. Это была своеобразная рулетка.

Сава с детства любил закаты. Прощание со светилом всегда наполняло его размышлениями о главном в жизни. Он забывал обо всем, погружаясь в какое-то гипнотическое состояние, впитывая последние лучи солнца. Не то, чтобы это всегда были мысли о смерти. Нет. Просто в этот момент он не мог думать о чем-то поверхностном. Тонкая грань перехода из светлого мира в темный была подобием портала в мир иллюзий. Частенько именно так в его душе рождались замыслы новых картин.

Он оказался в Суриковском сразу после окончания Ручьёвской школы, и первое время никак не мог обрести в шумной столице то душевное равновесие, без которого писать что-то стоящее немыслимо. Благо, ему везло на хороших учителей. То ли он находил их, то ли они высматривали пытливый взгляд собрата в толпе, но так было всегда. Константиныч, как первокурсники звали своего мастера, почувствовал смятение и отпустил пацана на натуру вне плана. Так Сава открыл для себя Петрицу. Случай или судьба привели его на берег тихой речки Подмосковья, но в тот день появилась четкая уверенность, что когда-нибудь у него будет здесь свой дом.
Мечты сбываются.

Назойливый звонок сотового телефона распугал все мысли и заставил вернуться в комнату. Покинутое кресло на веранде осуждающе продолжало смотреть на реку в одиночестве.
- Аллё, - недовольно буркнул Сава.
- Извини, если не вовремя, - после некоторой паузы прозвучало в ответ.
- Маша?
- Спасибо что узнал, - в её голосе чувствовалось волнение. – Смотришь на закат?
- Д-да, - он машинально махнул рукой, словно отгоняя наваждение. - Что-то случилось? Полина?
- Успокойся, Скворцов, - небольшая пауза подсказывала, что собеседница курит. – Бывшие жены иногда звонят просто так.

Она что-то хотела ещё сказать, но сдержалась. В наступившей тишине был слышен шум города за окном, который словно говорил, что жизнь никогда не останавливается и течёт сама по себе. Как вода в спокойной Петрице.
- Ты не в Москве? – с каким-то тайным смыслом прозвучал знаковый женский голос.
- Нет.
- Смотришь на свой любимый закат? – он почувствовал её грустную улыбку.
- Да.

- Скворцов, ты так и не научился разговаривать с женщинами, - вспыхнула, было, собеседница, но сдержалась от дальнейших нравоучений. – Мы с Полей были на твоей выставке. Вот, собственно, почему и звоню.
- И как? – едва выдавил он из себя.
- Хорошо. Ты не изменил себе. Все такой же романтик.
Они помолчали. И чем дольше затягивалась пауза, тем томительнее она казалась.
- Я видела её, - не сдержалась и первой нарушила молчание женщина.
- Кого? – он попытался сделать вид, что не понимает о чём речь.
- «Девушку на пляже»…

У Савы отчего-то перехватило дыхание, и он заспешил к открытому окну на веранде. Солнце уже утонуло в речке, и хлынувшая откуда-то тьма окутала его полузабытыми воспоминаниями. Они замелькали в сознании, яркими вспышками, выхватывая из какой-то глубины то, что составляло всю его прошлую жизнь.

Знакомство в однокурсницей Машенькой. Их бурный роман. Противостояние семьи столичного профессора, растившей умницу-красавицу не для какого-то аборигена. Их тайный брак и мытарства по обшарпанным съёмным квартирам. Её самопожертвование и его гениальные картины. Вечный поиск денег на холсты, краски и выставки. Вопрос пятилетней Поленьки к папе – «Мы что, нищие?»… И тот удивительный летний день на пляже. Перед самым разрывом.

- Ты знаешь, - её голос донесся, словно из прошлого, - Полина узнала меня на этой картине. Сразу. Едва увидела её на выставке. Я ей никогда не рассказывала о нашем последнем дне на пляже, но она почувствовала. Потом всю ночь ребенок рыдал у себя в комнате и никого не подпускал к себе. А утром, когда муж уехал на работу, подошла ко мне и так нежно обняла, что у меня слезы навернулись. Я и не заметила, как она выросла. Мы так постояли с ней обнявшись у окна, а она мне и шепчет:
- Тебя так никто не будет любить, как папа.

Опять нависла тягостная пауза, сжавшее сердце с такой силой, что и вдохнуть было больно. Сава, не мигая, смотрел в темноту, поглотившую реку. Он знал, что Петрица рядом, но ее не было видно.

Почему мы так живем, чувствуя, что достаточно протянуть руку, чтобы прикоснуться к тому чего желаем всей душой, но боимся сделать это?

@темы: литература,Александр Асмолов,миниатюра,писатель Асмолов,рассказ

---

Души моей обитель

Среди бесчисленных миров
Есть для меня неповторимый,
Он создан женщиной любимой,
Из красоты и света кров.

Уединенья душ обитель,
Незримый замок грез снов,
Под покрывалом нежных слов
Святой наивности хранитель.

Здесь я лишен мирских оков,
Здесь часть и целое едины,
Неисчерпаемы глубины,
И нити жизнь без узелков.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,стихи о любви

---

Марта

В тот день погода хмурилась с утра. Холодный ветер нагнал серых туч, закрывших и без того робкое мартовское солнце. Он забирался в рукава и отвороты одежды прохожих, словно сыщик, высматривавший не осталось ли там чего запрещенного. А в начале марта для холодного ветра запрещенным было все теплое. Люди ежились от его леденящих прикосновений и торопились скорее попасть в дом, где наверняка гудела растопленная печь.
Что может быть лучше, чем прикоснуться озябшими ладонями к горячим стенкам натопленной печи. Внутри нее гудит обжигающий огонь, а стенки, напитавшись теплом, щедро отдают его страждущим. По традиции северных городов, гостя усаживали поближе к печи и потчевали горячим чаем. И все с удовольствием соблюдали этот, передаваемый из поколения в поколение закон, потому что сами не раз оказывались в подобной ситуации на студеном ветру.
Впрочем, все, да не все.
Следом за серыми тучами, ушедшими на юг, исчез и колючий ветер. Неожиданно стало тихо-тихо. Только высоко в синем небе удивленно застыло солнышко. Оно рассматривало безлюдные улицы северного города и даже заглядывало в окна. Однако никто из горожан не появлялся, и на улицах было одиноко. Разве что, крохотная снежинка плавно кружила в синеве, словно выбирая местечко поприличнее.
Впрочем, это было не совсем так.
Снежинка опешила от увиденного внизу и никак не могла принять решение. Она-то ожидала встречу с многочисленными родственниками. Такими же, как она, снежинками. А тут никого. Представляете? Ну, совсем никого внизу. Куда ни глянь. Пару часов назад, когда она еще летела в облаке с подружками к этому городу, все наперебой гадали, как состоится их встреча с теми, кто уже провел на крышах города и его окрестностях всю зиму. Было волнительно предполагать о том, как это все произойдет, ведь они опустятся сверху. Кому-то на голову. А это не всякому понравится. Ведь ворчуны везде есть.
Впрочем, внизу не было никого. Даже ворчунов.
Снежинка плавно описывала огромные круги над безлюдным северным городом, где даже снега не было видно. Куда все подевались? Ей стало удивительно одиноко. Даже страшно. Серая туча с миллионами сестричек, откуда была снежинка родом, бесследно исчезла за горизонтом. Снега нет ни на крышах, ни на улицах, ни на деревьях. Как говорят, и в помине нет. Что же теперь делать. Пусть даже кто-то ошибся в прогнозах, и снега сегодня быть не должно, но она-то уже здесь.
Впрочем, надолго ли.
Южное тепло раньше времени обрушилось на эти края. Не как, снег на голову, но неожиданно. Все мигом стало таять, стекать в лужицы и канавки. К вечеру северный город стал серым городом. Прохожие, подобрав подолы зимней одежды, неуклюже перепрыгивали невесть откуда появившиеся лужи и ручейки. Никто не задумывался, что это ещё утром было снегом. Чистым, искрящимся и холодным. Теперь нечто бесформенное и серое.
Впрочем, снежинка была бы рада и такой встрече.
Только, вот беда, ее родственниц нигде не было. Она осталась одна во всем мире. И что теперь гадать, кто ошибся. Она даже не представляла, что теперь делать. Внизу никогошеньки. Снежинке захотелось заплакать, но она вовремя вспомнила, как ее предостерегали сестрицы в снежном облаке. Заплакать – это последнее, что она сможет сделать в своей жизни.
Впрочем, как теперь жить, она тоже не представляла.
Ей думалось, что внизу будут ждать огромные белоснежные поляны или пышные снежные шапки на крышах домов, но ничего подобного не было. Снежинка все кружила и кружила над серым городом, высматривая хоть кого-нибудь. Все напрасно.
Впрочем, за голыми ветками деревьев мелькнуло что-то белое.
Снежинка понеслась в ту сторону. Времени покружить оставалось все меньше. Удачно миновав ветки и остатки разноцветной бумаги на них, она вылетела к белому пятну, замеченному сверху. Каково же было разочарование, когда она поняла, что это не снег.
Впрочем, это была белоснежная куртка на девочке.
Озорница топала сапожками по лужицам, разбрызгивая воду по сторонам. Очевидно, это так нравилась девчушке, что она даже не заметила, как пушистая снежинка опустилась ей на плечо. Куртка была новой и чистенькой. Казалось даже пахла не серым городом, а чем-то далеким отсюда. Девчушка в ней походила на колобка, вернее - снежный ком.
Впрочем, это был не настоящий снег.
Снежинка оказалось единственной в городе. Вот, ведь, незадача какая. Её предупреждали, что век снежинок нынче короток, но чтобы настолько… Гостье не захотелось исчезнуть бесследно, и снежинка робко спросила девочку:
- Не могла бы ты остановиться, а то я соскользну с твоей куртки.
Девчушка оглянулась по сторонам и, не заметив никого рядом, продолжила скакать по лужам.
- Потише, пожалуйста! – произнесла снежинка, как можно громче. - А то я соскользну в грязь. Мне совсем не хочется там оказаться.
Сообразив, что голос ей не послышался, девочка в белой куртке резко остановилась. Поначалу ей казалось, что это соседские мальчишки решили над ней подшутить, но вскоре мысль растаяла, как снег.
- Ты кто? – прошептала девочка, заговорчески наклоняя голову и прищуриваясь.
- Снежинка, - быстро ответила та.
Если бы у нее были плечики, она бы пожала ими, словно говоря – а кто же ещё. Но их не было. Приходилось надеяться только на сообразительность хозяйки белой курточки.
- А как тебя зовут?
- Марта, - гордо заявила снежинка. – Я мартовская.
- Здорово! – откликнулась девчушка, и тут же раздосадовано шлепнула сапожком по воде. – Эх, жаль меня не Майей зовут… А ты где?
- Да, вот же. У тебя на плече.
Впрочем, это было сказано зря.
Девочка, которую не звали Майя, чуть не смахнула ее рукавичкой, как назойливую муху.
- Осторожно! – взвизгнула Марта. – Не нравится, улечу. Только зачем же так грубо!
- Извини, - девчушка скосила глаз на свое плечо, сообразив, откуда послышался голос, – а-а-а-а, - протянула она, - а я думаю, кто это тут.
Она осторожно подхватила Марту варежкой и стала разглядывать.
- Ух, ты! Красивая… А что ты так поздно. Снег-то растаял. Вон, лужи одни.
- И что, никогошеньки не осталось из наших?
- Не-а, все там, - она кивнула на грязную лужу.
Это была сказано с таким безразличием, что Марта не выдержала и расплакалась.
Впрочем, это было последнее, что она смогла сделать в своей короткой жизни. А девочка, которую никто не назвал Майей, разрыдалась следом. Ей стало вдруг очень совестно, что она просто так, не нарочно, загубила чью-то, пусть и очень крохотную жизнь.

@темы: литература,Александр Асмолов,сказки,детская литература

---

Сир и сыр

Кто не любит букву Ы,
Словно это комары?
Кто талмуд затер до дыр,
Спутал слово сир и сыр.

@темы: литература,эпиграмма,писатель Асмолов

---

Ангел-хранитель

Наши ангелы это мы сами,
Только там - в параллельных мирах.
Мы общаемся странными снами
Или в таинствах и ворожбах.

Берегут наши души от гнева,
От обид и нечаянных слез,
От коварных советчиков слева,
Глупость шепчущих часто всерьез.

Ты на правом плече, мой хранитель,
Только образ земной твой иной.
Ты души моей грешной обитель,
И твой голос до боли родной.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,стихи о любви

---

Репетитор

Последний день зимы словно собрал все не отданное тепло и выплеснул его на головы ошалелых прохожих. Даже тем, кто сидел в многочисленных офисах и конторах, было видно, что пришла весна. Это подметили и двое молодых мужчин, беседовавших за чашкой кофе у окна столичной квартиры.

- Старый календарь не врет, - один из них прищурился от блика солнечного света на полированной столешнице. – Год Жар-Птицы принесет не прост жаркое лето. Это будет пекло.

- Так в десятом году было не холодно. Леса в Подмосковье горели так, что от смога через улицу домов не было видно.

- То ли еще будет, Тим.

- Ладно, ты чего звал-то? Могли бы и по телефону обсудить.
Хозяин квартиры пристально посмотрел на гостя. Взгляд был долгий и неприятный.

- Кстати, Тим, телефончик свой покажи.

Гость почувствовал себя неуютно, но протянул хозяину сотовый. Тот быстро снял заднюю крышку и вытащил аккумулятор. Положив их перед собой, спокойно продолжил:

- Я пообщался с родителями твоих учеников. Все отзывы положительные. Особенно отмечают лексикон и пунктуальность. Мелочи производят главное впечатление, особенно, если преподаватель следит за обувью и пользуется хорошим дезодорантом.

- Ну, за то и платят, - гость попытался улыбнуться.

- Я дал тебе хорошие контакты, где за академический час меньше сотни баксов не платят. Гарантий мы не даем, а статистику поступления наших подопечных предоставляем. И будь уверен, они ее проверяют.

- Да, просто так с деньгами никто не расстается.

Хозяин не стал развивать предложенную гостем тему.

- Судьбу человека очень просто поменять через имя. Вот, например, заменим Тима на Тимура. Звучит. Так и видится скачущий перед лавиной степняков исполин на боевом коне. Тамерлану тесно в городах и роскошных дворцах, ему и всей Азии мало.

Оратор многозначительно замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом. Гость тоже не проронил ни слова, теряясь в догадках. Оба смотрели в окно, за которым бушевало солнце. Возможно, это были отголоски бурь на светиле или предвестники чего-то большего.

- Я хотел предложить тебе поработать в одном проекте, - неожиданно прервал затянувшуюся паузу хозяин. – Человек, который до тебя там работал, уехал. И уже не вернется. А дело стоящее.

Они переглянулись, и гость, уступая лидерство, отвел взгляд на изящную кофейную чашечку, на золотом ободке которой играл солнечный зайчик.

- Арифметика простая, - уверенно продолжил хозяин, - восемьсот тысяч выпускников будут штурмовать в этом году стены девятисот ВУЗов. На прошлой неделе еще 130 из них лишились лицензий. Для желающих попасть в 56% бюджетных мест не будет проблемой заплатить тысячу рублей за правильные номера ответов ЕГЭ. И за среднюю цифру в пяток экзаменов мы поимеем – 800 000 на 1000 и на 5. Четыре миллиарда за пару дней. Добавь такую же долю от девятиклассников. Даже, если скинуть четверть на непредвиденные потери, сумма получится достойная.

Гость, не мигая, смотрел на собеседника, удивленный таким масштабом.

- А ты думаешь зря министерство образования публикует новый указ об изменении перечня вступительных экзаменов в ведущих университетах страны за три месяца до этих экзаменов. Отменят, конечно, но средства вложены не зря. Паника позволяла без штурма брать города еще в средневековье.

Холодная улыбка чуть тронула тонкие губы хозяина.

- Человек не меняется. Разве что, камзолы теперь без накладных карманов.

- И чем я могу быть полезен? – дрогнувшим от волнения голосом произнес Тим.

- Хороший вопрос, - длинные пальцы комбинатора вскинулись веером, и подушечки их мягко коснулись друг друга. – Сеть из сотни сайтов, зарегистрированных в разных уголках мира уже ждет клиентов. Ты можешь задать любой вопрос поисковым системам об экзамене и первая десятка сайтов в появившемся перечне будет моей. Даже если кто-то попытается их блокировать, большая часть адресов останется доступной. Платежная система позволяет вывести средства мелкими переводами в неограниченных количествах. Точные даты экзаменов еще не опубликованы, но я узнаю их вовремя. Вместе с ответами, конечно.

Он пристально посмотрел на Тима и, выдержав паузу, продолжил.

- Мне нужен координатор, способный надежно управлять этой структурой. Ты же ИТ-шник. Я полистал твой дипломный проект. Никому не нужно в этой стране, но вполне разумно. Думаю, что справишься, так что выбор за тобой.

- Это будет договор? - Тим явно нервничал.

- Вот кредитка, - на стол перед гостем лег поблескивающий пластиковый прямоугольник, - здесь сто тысяч евро. Код доступа – номер твоего дома и квартиры. В конце июня я переведу на нее пять процентов от собранной суммы.

- Я согласен.

- Тогда смелее, - хозяин кивнул на кредитку. – Только не покупай сразу кабриолет.

Его тонкие губы опять тронула холодная улыбка. Словно игрок в покер, скрывающий свои эмоции при крупной ставке, хозяин столичной квартиры был немногословен и сдержан.

- Обсудим детали. На этой флэшке все данные по информационной системе проекта. Пароли доступа для администрирования сайтами и продвижением их в поисковых системах. Перечень новых сайтов, которые нужно будет ввести в систему к началу мая. Работаешь один и автономно. Все оставшиеся три месяца все должно тикать, как часы. О конкурентах я позабочусь сам. Файл с ответами пришлю в зашифрованном виде. Здесь же есть контакты для экстренной связи. Если мне что-то не понравится, вызову на встречу. Об учениках своих не думай, тебя подменят. Ты же уехал к больной маме. Кстати, одна благотворительная организация выделила средства на ее лечение. У твоей мамы теперь персональная медсестра со всеми необходимыми лекарствами. Сам понимаешь, что от тебя зависит насколько правильными будут инъекции.

Гость застыл в раздумьях, но потом медленно положил флэшку и пластиковую карточку во внутренний карман. Все еще не решаясь признаться себе, что выбор сделан и назад хода нет, он щурился от яркого блика солнца на полированной столешнице, словно прятался в нем.

- Репетитор в русском языке, - хозяин квартиры сделал паузу, - имеет смысл наравне с учителем, с той лишь разницей, что повторяется не все, а избранное. Ты думаешь зря так лихорадит систему образования в стране, увольняют каких-то профессоров и заслуженных учителей, выпускают сотни новых учебников, организуют тысячи подготовительных курсов с армией частных репетиторов. Нет. Образование оторвали от государства. Теперь это не только хороший бизнес, но и метод воспитания нового поколения. Через двадцать лет мои ученики возглавят все организации страны.

Он вновь сделал паузу и заглянул в глаза гостя. Очевидно, не прочитав там того, что ожидал, уверенно продолжил.

- Нам не нужен майдан. Мы не будем перекрывать Тверскую и жечь костры на Красной площади. Русских не взял ни Наполеон, ни Гитлер. Их можно одолеть только изнутри. Зачем тратиться на ремонт после погрома столицы, когда можно все взять в целости и сохранности. Машина уже запущена. Она перемалывает их сознание, память и принципы. И это придумал не я один. Руководители всех государственных учреждений, связанных с образованием, состоят в одной организации. Имен называть не стану, будет желание, найдешь в интернете. Они ничего не скрывают.

Тонкие губы хозяина опять тронула холодная улыбка, и он оживился.

- Работать. Время не ждет. И не забудь свой сотовый, репетитор.

@темы: литература, Александр Асмолов,писатель Асмолов,рассказ,репетитор

---

Ноздря в ноздрю

Зима в этом году была странная. На Рождество дожди, а к масленице снег почти сошел. Возможно, где-то еще можно было рассчитывать на строительство снежной крепости и катание на тройках в последние февральские выходные, а в Подмосковье все было тоскливо. Будто весь снег свезли на Олимпиаду в Сочи, оставив нам серые лужицы на тротуарах и голые ветви отощавших за зиму деревьев на газонах.
Мне не сиделось дома, и я вышел прогуляться. Город казался вымершим из-за отсутствия привычной суеты. Даже в спортивном баре не было оживленной перепалки у большого экрана, свойственной какому-нибудь чемпионату. Только дикторы наперебой перекрикивали друг друга, стараясь придать своему голосу небывалый восторг. Наш спортсмен сделал, что мог - вошел в тридцатку сильнейших.
Знакомая аллея была полностью притоплена растаявшим снегом и не выказывала признаков жизни. Только извилистые чугунные ножки скамеек по обе стороны зеркальной глади были на четверть срезаны водой и отражались не полностью.
Я остановился под резной аркой «Тенистая аллея», не решаясь сделать первый шаг «яко посуху», когда услышал знакомый голос за спиной:
- Боишься ноги промочить? - у нее всегда было радостное настроение. По крайней мере, мне так запомнилось. – Наперегонки? – Бросила она небрежно, словно мы и не расставались. – Кто последним добежит до фонтана, тот в него ныряет!
О, это было в ее стиле. С ней можно было совершить любой безрассудный поступок, ощущая при том полную свою правоту. Однако, с нашей последней встречи прошло несколько лет, и я как-то поотвык за это время. Но выглядеть обескураженным не хотелось, и я выпалил первое, что пришло в голову:
- А судить кто будет?
- Надеешься отыграться? – ее очаровательная улыбка просто лишала меня воли. – Наивный…
Именно таким я себя чувствовал, и ничего не мог с этим поделать. Она была намного сильнее меня. Наверное поэтому притягивала, вернее привязывала к себе незримыми нитями. И с ней я чувствовал, что могу парить подобно зрительницам на шоу фокусника Коперфильда, рискнувшим выйти на сцену.
Да, когда-то я так же рискнул. Вышел из тени в яркий круг подле нее, и все закрутилось. Стремительно. Неудержимо. Помимо моей воли. Не жалею, конечно, но когда она ушла, мне было паршиво.
Очень.
Наверное поэтому сердце мое сейчас то затихало, то бросалось вскачь, словно, как и я, не понимая, что предпринять. Ликовать, бежать прочь или выплеснуть еще не утихшую боль. Однако, неожиданно для себя, я бодро ответил:
- Мне вспомнилась забавная фраза комментатора.
Она вопросительно вскинула на меня свои потрясающие черные очи. И я понял, что автор известного романса писал именно о такой женщине. Чтобы как-то выпутаться из накрепко переплетенных мыслей, воспоминаний и переживаний, я смело продолжил:
- Представь. Наш лыжник пытался на подъеме догнать соперника, но смог только приблизиться к нему. С лыжни нашему не хочется уходить, он так и топчется в сантиметре позади. А диктор, стараясь придать оптимистический настрой этой ситуации, заявляет. Идут буквально ноздря в ноздрю.
Она звонко рассмеялась, и я следом за ней. И тут мир вокруг стал другим. Словно вернулась весна. Неожиданно. Вне всяких графиков и ожиданий. Сама. И я упивался ею с каждым судорожным вздохом между неудержимым смехом, то сгибавшим меня пополам, то милостиво отпускавшим.
В душе вновь что-то проснулось, и я почувствовал готовность бежать наперегонки до оттаявшего фонтана, и обязательно проиграть, и окунуться, будь там хоть пригоршня студеной воды. С ней так всегда. И противиться этому чувству нет никаких сил. Вот только приходит она всегда как-то не вовремя. Впрочем, и уходит также.

- Сдурели совсем с этими сотовыми, - кто-то недовольно проворчал рядом. – То ли сам с собой разговаривает, то ли с кем-то. Не поймешь. Чему радоваться-то?
- Она вернулась, - не стесняясь прокричал я в ответ прохожему.
- Кто? – он замедлил шаг, оборачиваясь.
- Любовь!

@темы: литература,адександр асмолов,миниатюра, писатель асмолов

---

Светка и Рустик

В небольшом аквариуме стайка рыбешек медленно кружила среди башенок и водорослей, окутанных вихрями мелких пузырьков воздуха, чем-то напоминавших снежинки, с той лишь разницей, что они поднимались вверх. У лежащей на мелкой гальке разбитой амфоры, суетились вечно занятые чем-то сомята, а по стенке зеленоватого стекала, словно промышленный альпинист скользила большая улитка. Обитатели миниатюрного подводного царства с любопытством скосили черные бусинки немигающих глаз на заглянувшую в комнату сухощавую женщину неопределенного возраста.
- Свет, Руслан пришел, - сообщила она лежащей на широкой кровати блондинке.
Та засуетилась, приводя себя в порядок и озабоченно озираясь на дверь. Из коридора небольшой квартиры слышались приглушенные голоса хозяйки и гостя. Судя по тембру и неторопливым коротким фразам, мужчина представлялся уверенным в себе крепышом. Так оно и было на самом деле.
- Свет, привет, - привычно произнес он и, чмокнув в щеку лежащую на высокой подушке блондинку, сел на край кровати подле нее. – Как ты?
- Лучше всех, - с нескрываемой тоской откликнулась она, словно из другого мира. – Смотрела вчера открытие в Сочи. Из наших никого. Подъемники шикарные, да и трассы выглядят красиво. Никогда такого порядка не видела там.
- Завидно ? – Руслан сгреб ее бледную неподвижную руку в свои огромные, словно лопаты ладони, и нежно погладил, словно пытаясь отогреть. – Мы еще покатаемся с тобой. Вот увидишь.
- Не в этой жизни.
Он молча достал из внутреннего кармана кожаного пиджака флажок с символикой олимпийских игр в Сочи и, сунув его в лапы плюшевому медвежонку, который словно только того и ждал, стал размахивать обоими перед блондинкой. Подражая зычному голосу судьи-информатора на страте, Руслан громко произнес:
- На старт вызывается Светлана Долгова, Советский Союз… Долгова! Долго собираетесь, девушка. На старт! Кто-нибудь, найдете эту Долгову. Вечно она на другой трассе гоняет. Эй, Долгова! Дисквалифицирую…
- Ты забыл, - у нее неожиданно задрожала нижняя губа, - меня давно дисквалифицировали. Пожизненно.
Она быстро прикрыла левой ладонью глаза, а правая так и осталась неподвижно лежать на коленке гостя. Он спокойно отложил медвежонка в сторону и достал из необъятного кармана большой носовой платок. Мягко отстранил ее руку и смахнул навернувшиеся слезинки с когда-то красивых глаз блондинки.
- Это от ветра, Светик. Опять забыла очки надеть. Сколько раз тебе говорить, на трассе ветерок. Глазки беречь надо. Внизу репортеры и поклонники, а у тебя глазки красные будут. Не хорошо-с.
- Да, - она улыбнулась, еще всхлипывая, - я сейчас. Это пройдет.
Светлана прижала своей левой рукой его огромную ладонь к своим губам и зажмурилась. Он не шелохнулся, спокойно глядя на упавший со лба завиток.
- Не смотри на меня, Рустик. Я такая некрасивая… и убогая. От меня прежней ничегошеньки не осталось.
- Отшлепаю, - его голос тоже дрогнул, но только на мгновение. Думаешь, что если ты в постели валяешься, то можно мой платок мочить… Кстати! В какой-то сказке говорилось, что слезы девицы-красавицы волшебной силой обладают. Вот я возьму это платочек, да пойду к ведьме на Чертову гору. Пусть поколдует.
- Здесь столько этих ведьм перебывало, дорогой, что никакая Лысая гора не сравниться.
- Так, ты тут шабаши устраиваешь, - зловеще прошептал он. – С ведьмаками, небось?!
- Еще с какими, - она потянула его голову к себе на грудь, зажмурившись от нахлынувшего чувства. – Я часто вспоминаю, как ты откопал тогда меня из снега и нес на руках. Километров десять. От боли я теряла сознание, а когда приходила в себя слышала, как ты повторял – «Все будет хорошо. Только потерпи». Я терплю, Рустик. Терплю. Только прошло двадцать шесть лет. У нас бы уже дети выросли, а, может, и внуки появились. Сил моих больше нет. Даже плакать нечем… Мать на тень стала похожа, а после смерти отца почти не разговаривает. Это все моя вина. Она давит каждый день. Каждый час.
Она гладила его огромную голову на своей груди одной худенькой левой рукой и все шептала, словно молилась кому-то.
- А когда тебе дали семь лет, я дважды вены резала, да мать умереть не дала. Теперь даже посуду не оставляет на тумбочке. Я так до окна ни разу и не доползла. Вся моя жизнь на этой кровати. Как в тюрьме.
Он мягко отстранился и молча посмотрел ей в глаза. Она почувствовала это и ответила тем же. На лбу женщины прорезались две глубокие морщинки.
- Я виню себя в том, что из-за денег на бесполезные операции ты пошел к браткам. Ты сломал свою жизнь, став тем, кем никогда бы не был. Если бы не я. Если бы не моя травма. В свои девятнадцать я была бесшабашной…
- Ты, - он приподнялся и нежно приложил свой палец к ее губам. - Ты была королевой. Королевой всех склонов и трас. Ты бала не Долговой, а Долгожданной. Ты была просто Снежной королевой. От слова нежной.
- Перестань, пожалуйста, а то я опять расплачусь.
Он словно не слышал ее.
- У меня было время подумать. Я понял, что это судьба. Наша с тобой.
- За какие грехи?
- Не знаю. Я принял ее, как есть. Без базара.
Молчаливая пауза нависла над ними, и оба, не сговариваясь, отвернулись к аквариуму. Обитатели аквариума занимались своими делами, лишь изредка поглядывая на двух неразговорчивых полубогов, от которых зависела судьба этого подводного мирка.
Тихо щелкнул дверной замок в коридоре.
- Ты принес? - он молча кивнул в ответ. – Мать пошла в магазин. У меня будет время.
- Может я еще поищу Себастьяна, - неуверенно начал гость. – Австрия не такая большая страна.
- А потом опять будешь «искать» еврики. Нет, больше не возьму от тебя деньги. Я не наивная чукотская девочка и понимаю, почему классный биатлонист так понравился браткам.
- Ты самое главное в моей жизни.
- А те… - она поперхнулась. – Они в чем виноваты?
- Это мой грех.
- Нет, дорогой, это и мой грех. Не сломайся я тогда, ты остался бы в сборной и взял бы золото в Калгари. Зачем нам врать друг другу.
- Судьба, - он повернулся к Светлане. – Я бы еще раз попробовал.
- Я не позволю тебе уродовать свою душу! – Ее взгляд загорелся ненавистью. - Опять ждать семь лет на этой койке? Или пятнадцать? И каждый день признаваться себе, что я никому не нужна в этой стране. Выслушивать, как чиновники чмямлят, стыдливо пряча глаза, что не посылали меня на ту трассу. Видеть, как мать сохнет от горя и несправедливости, полнейшего равнодушия со стороны бывших «друзей». Если бы не ты, не было бы ни одной операции, ни одного знахаря или костоправа. Кто считал, сколько денег на это ушло! Да, мы бы с мамой на свои ничтожные пенсии давно бы загнулись.
Руслан только грустно улыбнулся.
- Раз в пять лет каким-то ветром сюда заносит молоденькую журналистку и она в шоке бежит, осознавая всю низость моего положения. Я больше не хочу так. Нет смысла. Уже не кричу бездушному телевизору, что лучше бы на эти деньги не олимпиаду устроили, а убогим помогли. Таких, как я, немало, но никто никогда даже цифры не зазвал. Нет нас в этой стране. Есть десяток, кто выступает на Паралимпийских играх. А я не хочу закончить свой путь в какой-нибудь богадельне, которые каждый год сгорают со всеми несчастными горемыками. Лучше сегодня.
Руслан серьезно посмотрел на нее.
- Поцелуй меня в последний раз и уходи. Я уже и записку написала. Так будет правильно.
- За кого же ты меня держишь? Думаешь, я тебя брошу?

Когда мать открывала ключом дверь неказистой квартиры, в которой давно не звучал смех, один за другим раздались два негромких хлопка.

************************************
Признаться, не сразу решился публиковать этот текст, поскольку слишком далека его суть от известной песни Дунаевского «Эх, хорошо в стране Советской жить!» .
Люблю и болею за Россию, но с чем-то не могу смириться, и это гнетет меня. Возможно поэтому появились Светка и Рустик
Рассказ написался быстро, за какой-то час, но с его вымышленными героями у меня еще долго шел виртуальный разговор. Если не спор. Несколько чашек кофе не изменили основной мысли текста. Их голоса все еще тревожат мою душу.
Так легло, и переделывать рука не поднимается. Если удалю, значит, передумал.

@темы: литература,рассказ,Александр Асмолов,Россия,писатель Асмолов

---

Поцелуй перед рассветом

- Почему ты не спишь?
- Не знаю, – он задержал дыхание, прислушиваясь к себе, но, не найдя ответа, коротко выдохнул. – Полнолуние.
- Становишься вампиром? - ее голос прозвучал насмешливо.
- Наверное, возраст. Уже никуда не нужно спешить, а спать не хочется.
- Хочешь сказать, что только в молодости ты мог урвать десять минут в метро. Заснуть стоя, держась за поручни в раскачивающемся вагоне, и проснуться на своей остановке. Потом пробежаться по эскалатору наверх и пройтись пешком до дома по ночному городу. За каждым окном была своя жизнь, и короткого взгляда было достаточно, чтобы разбудить воображение.
- Да, - не отрывая взгляда от залитого лунным светом вида за окном, меланхолично произнес он. – Теперь мне и заглядывать в окна не надо. Так все знаю.
- Например.
- У всех свои проблемы и они важнее судеб мира. Сын не сделал уроки и не хочет идти в школу, дочь забеременела и бросает институт, у брата лопнул бизнес, сестре не дали обещанную должность, а самого подставили конкуренты. До остального нет дела.
- Ну, не всем же бежать на майдан.
- Может, потому и бегут, что поняли это раньше меня. Хотят что-то изменить.
- А ты уже не хочешь? – она умела задеть его за живое.
- Скорее, не верю в то, что после такой заварушки всем сразу станет лучше. Десяток наверху пересядут в другие кресла, а остальным нужно будет убирать мусор и отстраиваться заново. Старую песню «на майдане возле церкви революция идёт» пели не раз.
- Значит, не зря семья и любовь главное в жизни.
- Наверное, - нехотя согласился он, все еще стараясь рассмотреть что-то в лунном пейзаже за окном. – Но меня не покидает чувство, что я не успел или не смог сделать главного. Не выполнил предназначения.
- И каково же оно?
- Честно говоря, последнее время все чаще об этом задумываюсь. Ну, зачем-то я появился здесь! На свете немало случайностей, но должно же быть что-то главное. Не хаос все это создал, а чей-то разум. Иначе зачем?

Он резко замолчал, словно испугался этого вопроса, на который так и не нашел ответ. И теперь, в эту лунную ночь, пытался разглядеть подсказку в том таинственном пейзаже за окном. Взглянуть на мир и на себя в ином свете.
Мелькнула шальная мысль, что темный мир вампиров и оборотней не так уж плох. В знакомых контурах деревьев и зданий ему открывалось нечто новое, более хрупкое и незримое ранее. Прежде он слышал о тонких мирах, но только теперь смог понять, как они могут выглядеть. Похоже, один такой мир приоткрыл перед ним завесу. Вернее – безмолвный краешек ее.
В ночной тишине лунный свет давал возможность проникнуть вглубь знакомых предметов и строений. Он словно раздвигал руками полупрозрачные покровы, проникая все дальше в неизвестную прежде суть. Она не пугала, а манила к себе.
- А ты любил по-настоящему? – неожиданно спросила она.
- Да, - хрипло откликнулся он.
- Меня?
- Конечно, кого же еще.
Он обернулся, чтобы поцеловать ее в подтверждение своих слов и удивленно застыл. Она тихо спала, привычно подсунув ладони под край подушки. В лунном свете была такой же, как двадцать лет назад.
- Спишь? – едва прошептал он.
- Ты еще не понял, с кем разговаривал? – до боли знакомый голос опять звучал насмешливо. – Твой настойчивый вопрос так барабанил в двери, что мне позволили откликнуться.
Он ошалело присел на край кровати, пытаясь сообразить, что происходит.
- Ты пришел не землю, чтобы еще раз испытать любовь, - ее голос стал серьезнее. – Просто не помнишь, как просил об этом. И нам позволили еще раз пройти этот путь. И встречу, и первые объятия, и твои стихи… Во всех мирах так мало этой искренней привязанности, которую на земле называют любовью, что миллионы просто упиваются ею.
- Подглядывают, что ли? – хрипло вырвалось у него.
- О, не переноси людские пороки на остальные миры.
- Значит, ты – это ты?
- Да… - голос рассмеялся. – Размышляешь, как настоящий землянин. Ладно, спи, а то нашумел тут своими вопросами. И поцелуй … - голос замялся, - меня.

@темы: литера тура,рассказ,писатель Асмолов,мистика

---

Утренний кофе

Ароматная шапка закипающего кофе начала медленно подниматься в изящном горлышке турки, грозя выплеснуться на плиту. Жанна внимательно следила за этим процессом, постепенно приподнимая турку над огнем, так, чтобы растянуть последние мгновения приготовления божественного напитка.
- Смотри, не упусти момент, - насмешливый голос Романа, как всегда, прозвучал некстати.
- Я до того привыкла слышать эту фразу в последний момент, что не знаю, чего жду больше – ее или когда снимать турку с огня.
- Ну, это же самый главный момент, - он усмехнулся. – Как в близости между нами, когда чувствуем приближение и стараемся оттянуть тот последний миг. Хочется насладиться им, максимально растягивая и подгоняем себя, чтобы ощущение было сильнее.
Она не ответила, сдерживая себя, чтобы не рассмеяться и не прозевать кофе, но предательская улыбка тронула ее губы. Стараясь скрыть это, Жанна чуть наклонилась вперед, всем своим видом показывая, что не хочет отвлекаться.
- Не торопись, дружок, - не видя происходящего над плитой, Роман ощущал все детали. – Чувствуешь, как пошла мелкая дрожь где-то там внутри… А теперь сильнее. Осторожно, не дергай. Нежно поднимай. Нежно. Сейчас пенка будет заворачиваться под себя, а пузырьки станут чуть больше. Вот тут остановись, пусть шапка опять загустеет. Потом можно чуть опустить к огню.
- Ой! – Жанна напряглась, - не удержу.
- Расслабься. Почувствуй его. Это же дар богов. Относись к нему, как к живому существу, и он откликнется… Чувствуешь? Аромат стал нежнее, это нижние слои стали подниматься к шапке, отдавая все свои секреты. Теперь самое главное. Кофе стал открываться, не мешай ему. Не переступай грань. Но и не отпускай.
- Все! – выдохнула она.
- М-м… - Он прикрыл глаза и медленно потянул носом, подаваясь вперед, как охотничья, почуявшая дичь в кустах. Блаженная улыбка тронула его губы и они стали вытягиваться в трубочку, словно уже притрагивались к горячему напитку.
Жанна, улыбаясь, налила кофе. Она дважды откинула привычным жестом волосы и поправила халатик, но ощущение какой-то безудержной радости не покидало. Женщина перевела задумчивый взгляд в окно, чтобы прислушаться к этому чувству и не вспугнуть его.
Роман тоже улыбался, не произнося ни слова. Лишь смотрел на нее, ощущая удивительное наслаждение.
Так бывает только между искренне любящими душами. И никто еще не придумал тому названия. В обычном мире немало песен о нежности, объятьях и поцелуях, но это что-то большее. Разум теряется в поисках сравнений, а тело перестает ощущать себя, а внутри происходит нечто удивительное. Вырывается ли душа навстречу любимому или они как-то объединяются в ином пространстве. Кто знает.
Да, и надо ли объяснять это.
Так случается.
Редко.
Но бывает.
И счастлив, познавший сие таинство.

Кофе давно остыл, а они все сидели, молча глядя куда-то. Казалось, и снег за окном маленькой кухни замедлил и без того едва заметное падение, покрывая собой все вокруг. Это дождь смывает все следы, а снег укрывает. Бережно и надолго.
Издалека назойливо зазвучала мелодия входящего вызова сотового телефона. Так не хотелось ни с кем говорить, но она настойчиво требовала внимания. Жанна отрешенно посмотрела на экран телефона. Звонила подруга.
- Не разбудила?
- Нет. Я на кухне.
- Пьешь кофе и смотришь на его портрет?
Жанна промолчала.
- Слушай, три года прошло. Пора о себе подумать. Ну, разбился он. Мы же вместе его хоронили. Нет его.
- Это для тебя, а я его чувствую. Мы вместе.
Из телефона что-то полилось рекой, но Жанна только отмахнулась, поднимая глаза перед собой.
- Извини, что ты сказал?
- Сполоснешь мою чашку?
- Конечно…

@темы: литература,Александр Асмолов,рассказы,писатель Асмолов

---

Амулет любимой женщины

Клинок утреннего солнца рассек январскую морозную муть между высотками и ало вспыхнул на полоске окон дома напротив, словно разделяя пылающей гранью темное и светлое в этом мире.
В это время года жители столицы затемно уходили на работу и возвращались, когда уже было темно. В повседневной суете им недосуг было смотреть в окно, лишь торопясь из дома в метро или обратно, они отмечали про себя, что живут впотьмах, вечно надеясь, что когда-нибудь придет лето.
В одном из окон дома, под самой крышей, кто-то курил и наблюдал, как воробьи и голуби, сидевшие на ветках застывших деревьев и балконах, то слетались дружно вниз что-то поклевать, то пугливо вспархивали назад, потревоженные редкими прохожими
- Вот так и мы, - подумал Егор, аккуратно стряхивая пепел, - стремимся к свету, а добыть крохи на пропитание можем только в темноте.
Внизу началось какое-то оживление. Присмотревшись, Егор понял, что это двое школьниц остановились под фонарем, чтобы покормить замерзших пташек. Девчушки крошили что-то себе под ноги, и голуби суетились, отталкивая друг друга. Серые воробьиные комочки пытались проскочить мимо нахохлившихся голубей и урвать свое, но те отбивали наскоки шустрых воришек.
- Все, как у нас, - грустно отметил Егор, - Кто-то хапнул кусок и пытается его сберечь, кидая крохи голодранцам. Только в отличие от птиц, наша гордость всякий раз жжет внутри. Все можно было бы сделать иначе.
Кто придумал устроить мир так, чтобы каждый стремился обменять свою жизнь на какие-то блага. Молодость – на деньги. Здоровье – на мнимую карьеру. Любовь - на удачный брак. А те, у кого был особый талант, долго сопротивлялись, пытались создавать что-то свое, но в итоге либо ломались и, как все, старались выгодно продаться, либо спивались, проклиная мир, вышвырнувший их и растоптавший все новые идеи.
Птичья стайка внизу испуганно разлетелась в стороны, уступая дорогу спешащему мужику. Девчушки, очевидно, что-то крикнули торопыге, но он лишь отмахнулся. Да, нужно глядеть в оба. Иначе беда.
- Я тоже шарахался в стороны, - признался себе Егор. – Пока не встретил ее.
О закурил еще одну сигарету, вспоминая их первую встречу.
Нина поразила его тогда своей отчаянной смелостью. Даже - дерзостью. Она всегда имела какое-то особое мнение по любому вопросу. И это бала не бравада. Это было естественно. Менять свое мнение Нина не любила, и если соглашалась с какими-то неопровержимыми фактами, то делала это свысока. Она всегда гордо держала свою красивую строптивую головку, в которой явно присутствовал здравый смысл. Он пытался аргументировано бороться с неукротимой хозяйкой, но почти всегда уступал. Даже если той приходилось соглашаться, всем своим видом она показывала, кто тут прав.
Егор улыбнулся. Как давно это было, а он все помнит, будто случилось все вчера. Первое, что натолкнуло его на мысль о своем особом отношении к новой знакомой, были детали. Он никогда не придавал значения одежде и через пару дней не вспомнил бы, кто во что был одет на вечеринке. А тут, на тебе! Он четко помнил все ее наряды и «фенечки». Даже начал их сравнивать.
Нина словно нарочно всегда надевала что-то новое, а уж бус, сережек, брошек или колечек был целый арсенал. Он тогда впервые начал приглядываться к этим женским хитростям и пытался понять их язык. Все девчонки использовали сие тайное оружие, но Нина владела им, как потомственный ниндзя. Издалека и, не глядя на жертву, она разила наповал.
Рука непроизвольно потянулась за новой сигаретой. Тут же вспомнилась тогдашняя зажигалка Нины. Как она объяснила – старая дедова вещь, прошедшая с ним до Берлина. Выпросила ее у бабки и берегла, как фамильный бриллиант. Умело сработанная из стреляной гильзы и затейливого колпачка в виде головы дракона, зажигалка была украшена тонкой чеканкой в виде непонятных символов. Позже Егор узнал, что это словесный оберег древних славян.
- Деда за всю войну ни разу не ранило, - любила повторять Нина, - и меня убережет.
Зажигалка на старой льняной ниточке всегда была на длинной шее строптивой красавицы. Как амулет. И он действительно выручал. В этом Егор сам убедился однажды. Это было на втором курсе института. Он едва знал сопромат и боялся провала. Очевидно, это было так явственно написано на лице злостного прогульщика, что Нина сжалилась. Сама вложила в холодную от предчувствия неминуемой беды ладонь Егора ту заветную зажигалку и что-то прошептала. Через полчаса он выскочил в коридор из аудитории, где шел экзамен, и кинулся при всех к ногам спасительницы.
- Я твой, колдунья! – не задумываясь, выпалил тогда обалдевший от свалившейся на него удачи студент.
Минуло почти полвека.
Нина все такая же непокорная гордячка. Седая головка все так же приподнята над окружающей суетой. Правда, во взгляде появилась грусть. То ли о чем-то несбывшемся, то ли о сделанном когда-то зря. Она не говорит. Только они по-прежнему вместе. С тех самых пор, как он впервые прикоснулся к ее амулету. Это был вторник. 11 января. Колдунья ли она на самом деле или это судьба, Егор не знал.
Они вместе колесили по разным городам, у обоих в трудовых книжках даже вкладыши были заполнены убористыми почерками разных кадровиков. Только, вот добра особо не нажили. Зато на каждый праздник Егор всегда дарил Нине какую-нибудь безделушку. Они иногда вместе открывают ее шкатулки и перебирают «драгоценностями». У каждой была своя история.
На улице окончательно рассвело, и Егор засуетился, убирая окурки и споласкивая пепельницу. Едва открыл форточку, как на краешек вспорхнула синичка. Бусинки ее черных глаз внимательно изучали обстановку. Очевидно, теплый воздух из комнаты обдал гостью не только сигаретным дымом, но и домашним запахом еды и уюта. Синичка смело влетела внутрь и, сделав небольшой круг, уселась на спинку стула.
- А ты отчаянная, - улыбнулся Егор. – Погоди, у меня сальце есть в холодильнике. Я мигом. Не улетай.
- Ты с кем тут? – в дверях появилась Нина.
Синичка насторожилась, было, но осталась на своем месте. Она с любопытством наблюдала за человеком, который осторожно пододвинул к ней блюдечко с салом. Недоверчиво оглядевшись, птаха принялась за дело. Егор подмигнул ей.
- Чем богаты…
Боясь спугнуть гостью, Нина все еще стояла в дверях. Он тихонько подошел к ней и нежно обнял.
- Не жалеешь, что вышла за меня?
Она вопросительно глянула в ответ.
- Даже на старость нам не скопил. Крохи одни.
- Все что хотела, у меня есть, - Нина прижала руку к груди. – Все здесь.

@темы: литература,Александр Асмолов,рассказы,писатель Асмолов

---

Коляда

Давным-давно повелось на Руси встречать Коляду. Так называли прежде новое солнце нового года. К концу декабря зима набирала силу, укрыв все белоснежным саваном – и летние хлопоты, и осенние свадьбы, и несбывшиеся надежды. Все начинали заниматься домашними делами и готовились к празднику. Так над одной из тысяч деревушек, окруженных бескрайними полями и заснеженными лесами, неспешно курился дымок печных труб да запах пирогов.

Те обитатели леса, что не улетели в теплые страны и не залегли в спячку, сражались с врагами, морозами, и голодом. У кого быстрые ноги, у кого чуткий слух, у кого могучие рога. Кто норовил обустроить себе норку или дупло, а кто продолжал вольную жизнь под кронами вековых дубов да елей. Дыхание сытной людской жизни манило многих на опушку. Зверушки и пташки собирались здесь поутру посудачить о своем и поделиться новостями. Кто-то уже побывал в соседней деревне и трещал о том, что разнюхал. Все оживленно подхватывали самые невероятные предложения, как присоединиться к людскому пиршеству. Праздник никого не обходил стороной. Так было всегда.

Вот только пролетевшие года и вихри над Святой Русью многое изменили. Люди позабыли своих предков, свою историю и стали молиться чужим богам. Сильные и добрые всегда доверчивы, как дети, потому что судят о других по себе. Этим воспользовались серые, невесть откуда прокравшиеся на землю, одаренную Создателем несметными богатствами.

– Предлагаю вечером в деревню не летать, - серьезно заявил черный ворон.
– Опять будут петарды и салюты палить. Сколько наших подпалили в прошлом году…
– Так, ведь, самое время упустим, - возразила молоденькая галка. – Людишки головы свои теряют от того зелья. Добро так и разбрасывают. Нас не будет, воробьи да голуби все растащат. Они и так едва летают от обжорства.
– Голову свою не потеряй, - буркнул ворон, - а прокормиться мы всегда сможем. Не было такого, чтобы нас земля родная не прокормила. У людей память коротка, они на всё заморское падки. Мы последние хранители остались. Среди нас попов нет и не будет.
– Почему попов? – скороговоркой выпалил молоденький щегол.
– Поп это память отцов предавший, - шепнула коноплянка, склонив аккуратную головку набок и, не мигая, глядя на недотепу.
– Т-т-т-очно, - отозвался дробью о ствол сосны дятел.
– А как же без пирогов? – в один голос пропели сойка и сорока. – Коляда же!
– Да-да, - поддакнула лазоревка, - на Солнцеворот самый короткий день. Успеть бы.
– Так три дня гулять будут, - прощелкал клест. – Успеем.
– Эх, перепуталось все у них, - нахохлился свиристель. – Новый год пред Рождеством теперь. Срамно.
– Хорошо хоть Крещение оставили на морозец. – чирикнула синица. – Чую, ударят на новолуние холода.
– Да-а, - протянула баском сова, - все перепуталось у них. Где это видано, чтоб на Коляду прорубь не парила. Дожди теперь.

Все разом замолкли, пристально разглядывая что-то вдалеке. Над опушкой нависла такая тишина, что даже лиса, замерла у старого дуба, испуганно прислушиваясь и не решаясь опустить лапку в снег.
– Да, прилетит она, - первой не выдержала сорока. – Я вам говорю!
– И я верю, - тихонько пропела откуда-то малышка пуночка.

Неожиданно послышался хруст снега под чьими-то тяжелыми шагами. Все обернулись на звук. Из-за расщепленной молнией сосны вышел старый лось. Его влажные черные глаза поблескивали. Верхняя губа чуть нависала над нижней, и казалось, что именно это мешало ему говорить. Все почтительно ждали пока сохатый подойдет.
– Я тоже верю, - громко фыркнул лось и, словно в подтверждение своих слов, зачерпнув рогами, словно лопатой, горку снега высоко подкинул его.

Это было так убедительно, что ни у кого не осталось сомнений, что долгожданный гость прилетит. Непременно. Уж если сохатый сам пришел на сбор, то непременно. Все загалдели, перебивая друг друга, что никогда не сомневались.
– Её год, - гаркнул ворон и все притихли. – Прилетит.
– И будут колядки петь, а не петарды палить? - с надеждой спросил сыч.
– А как же! – сама себя подбодрила соечка. – Это же так весело.
– А мы подпоем! – неожиданно согласился молчавший все время рябинник.
– Угу-угу, - отозвался с верхушки сосны филин.
– Зачем людям эти китайские лягушки и крысы, - возмущенно затрещала галка. – Они спят зимой, а мы должны их год встречать. Ужели в наших лесах и реках никакой достойной живности не осталось. Драконов нам только не хватало!
– Она должна прилететь, - мечтательно пропел дрозд. – Давно пора.
– Забыли двуногие о ней, - прохрипел простуженный поползень. – Сколько лет прошло. Никто не позвал. Она и обиделась.
– Если людям она не по сердцу, - вспорхнул юрок, - мы ее к себе позовем. Пусть с нами живет. И светлее и теплее будет. Морозы скоро.
– Нет, братья, - тоненько чирикнул невесть откуда залетевший чиж.- Я сам слышал, как люди ее звали. Да! Сидел я давеча на подоконнике одного дома. Там на веревочке всегда кусочек сала висит. Три девчушки вокруг свечки сидели и ее звали. Правильно звали, как в старину.
– А ты почем знаешь, как правильно, - усомнилась сорока. – Тебе годков-то сколько?
– Тук-тук, - отозвалась кукушка с соседней березы
– Я помню, как сова сказывала, - не сдавался малыш. – Ей-ей, помню. Так все и было.

И этот тоненький голосок почему-то заставил всех поверить, что прилетит долгожданная Жар-птица и над Святой Русью взойдет новый Коляда. И начнется год Жар-птицы. И все почувствуют, как она принесет тепло и свет в дома и любовь в сердца русские.

@темы: литература,Александр Асмолов,сказки,писатель Асмолов,детская литература

---

Третий сын

Давным-давно, в одной восточной стране было у отца три сына. Первенец - красавец. Стройный, статный, работящий, во всем порядок уважал и в каждом деле первым был. Его так и звали. Первый. Одна беда – всегда один. С детства сторонился шумных компаний, да так и жил бобылем. Попросит кто помочь, никогда не отказывал. Только делал все по-своему. Добавить к общему делу мог самую малость - только себя. А уж если приумножить или поделить что – всегда пожалуйста, но только результат прежний. Одни обижались на Первого – не работа это, а видимость одна. Другие его оправдывали, мол, хочет, чтобы все, как он были, но не всем это по нраву было. Только Первому до этого дела нет, отойдет в сторонку и надменно молчит, но ему прощали. Безотказным был, а порой только его и не хватало. Вот и терпели.

Второй сын был куда покладистей. Любил общество и его в любую компанию звали, потому что очень честным был. Если что надобно ровно пополам поделить, Второго зовут. Это он на раз. Даже если что-то и нацело не делится, он все равно справится. Еще этот добряк умел ловко все удваивать. Понадобится кому свое добро вдвое увеличить, кликнут Второго, он вмиг сделает. Причем, все гладко и ровненько. Да он и сам такой был – плечи округлые, голову всегда склоняет, спина дугой. Гибкий, как девица, весь в мать. Его даже знакомые меж собой четным прозвали. В отличие от Первого. Тот прямолинейным был, как оловянный солдатик, никогда никому не кланялся.

О третьем сыне долгое время вообще помалкивали. Никакой он был. Братья давно в деле, а этот так и норовил куда-то закатиться. Впрочем, и это у него неловко получалось. Он овальный был. А уж неумеха, каких свет ни видывал – за что ни возьмется, все вдребезги. Ни прибавить, ни отнять не мог. Ноль без палочки. Его так и прозвали. Ноль. А коли приумножить кто попросит, так мокрого места от добра просителя не останется. Только Ноль. Будто ничего и не было. Если кому что поделить нужно, так его даже не подпускали. Такого натворит, что описать трудно. В сердцах кто-то посетовал:
- Ну, что же ты, Ноль. Ну?!
После этого к нему кличка приклеилась. Нуль.

Отец все терпел, стараясь младшего дома держать. Кому хочется, чтобы третьего сына дураком звали. Хотя божественное «ра» в обидном прозвище не зря звучало. Как-то случилась в той стране беда. Чужеземцы напали. На первый взгляд внешне такие же, а вот знаки у них отрицательные. Если что перемножать или поделить, чужеземцы в любой стычке верх брали. Схлестнется самый маленький чужак с достойным силачом, а знак перевешивает. Только если равные по силам сойдутся в рукопашном, оба в прах.

Тут кто-то смекнул, что такая беда на встречу с Нулем похожа. Кинулись в ноги к отцу. Умоляют младшего сына на защиту отправить. А тому любопытно стало – почему неумеху вспомнили. Пошел он крушить чужеземцев. Приблизится к любому, только пыль летит. Взмолились пришлые о пощаде. Перемирие объявили и совет созвали.

Долго ли коротко судили-рядили, то неведомо, но порешили так. Ноль будет пограничником. Встанет посредине всех с разными знаками и никого не пропустит. Еще договорились Нулю никакого знака никогда не давать. Чтобы соблазна не было. Так с тех пор и стоят – по обе руки Нуля. Он главным оказался.

Правда жулики всех мастей так и норовят неумеху за собой поставить, чтобы значимость себе придать. Стали замечать, что Первый частенько теперь близнецов младшего за собой рядками выстраивает. От одного вида этой компании у многих голова кругом идет. Стали отцу опять жаловаться на младшего. Только мудрым мужчина оказался, ответил просто:

- Если кто-то не научился плавать, это не повод осушить все реки и озера. Создатель сделал нас разными, потому что у каждого свое предназначение. Заветы нам давно переданы, их нужно только выполнять.

@темы: литература, Александр Асмолов,сказки,писатель Асмолов,литература для детей

---

набросок

из прошлых жизней отголосок
знакомый взгляд издалека
в душе хранится твой набросок
недорисованный пока

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,афоризм,тост

---

Перо Жар-птицы

В себя вбирая мудро Запад и Восток,
Уподобляясь взору гербовой орлицы,
Русь видит, многое читая между строк.
У новогодней лошади перо Жар-птицы.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,афоризм

---

Кореша

Корешась с ним с разбитых коленок,
Не вдавались мы в тонкость имен,
Не смущал и традиций оттенок,
Он обрезан, а я был крещен.

Мой футбол и его партитура
Не мешали мечтать об одном,
И не знала соседская Шура,
Кто обрезан, а кто был крещен.

А когда щеголял я в шинельке,
Паганини наигрывал он.
Вместо Шурки женился на Нэльке
Ведь обрезан он, а не крещен.

В один год мы отцов хоронили,
Поминая потом всем двором.
На своих и чужих не делили:
Кто обрезан, а кто был крещен.

За окном сероглазая осень,
Вместе курим, ведь общий балкон.
Что сказать, если внуки нас спросят:
Был обрезан Христос иль крещен.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов

---

Холодный романс

А за окном опять метель метет,
И шаль уже не греет мои плечи.
Холодное предчувствие, как лед,
Он не придет, и лживы его речи.

В камине распоясался огонь,
И отблески полощутся на стенах.
Меня своей тревогою не тронь,
Довольно обжигалась на изменах.

Огонь свечи ознобом у стекла,
Его в ночи, как мотылька, поманит.
И хоть метель дорожки замела,
Пусть он придет. Пусть он меня обманет.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,романс,любовная лирика