Дождей осенних назначенье

Дождей осенних назначенье
Оплакать, всё, что не сбылось,
Ушедших, брошенных... влеченье,
Что загорелось на авось.

Размыть окрестные дороги,
Что б в колее блестела грусть,
Впитав все летние тревоги,
Былых забот ненужный груз.

Смыть заскорузлую обиду,
Что так надолго запеклась.
И, отстучав ей панихиду,
Не торопясь поплакать всласть.

Скучать с прохладой вечерами,
И слышать каждый раз одно,
Витраж от листьев вымыть в храме
Дождям осенним лишь дано.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,пейзажная лирика

---

Кленовый лист

В детстве разноцветный ковер опавших листьев казался более ярким. Я любил перешагивать с одного бардового листа на другой. С годами эти шаги становились все длиннее. Теперь и не допрыгнуть. Похоже, воспоминания стали очками с цветными стеклами, и поэтому на фоне желтых полян мне редко попадаются алые листья. Резные с крупными прожилками запекшегося сока, чью жизнь оборвал первый ночной заморозок. Придет пора, и холодное лезвие безжалостно полоснет по тонким жилкам. Многие умирают во сне, а некоторые ждут солнечного света. Напоследок несколько секунд свободного падения. И все.

Говорят, что умирая, человек может задержаться на Земле, если не выполнил предназначение. Интересно, как у листьев. Быть может и они вымаливают у своих богов время на последний шанс. Рассуждая так, поднимаю голову и осматриваюсь. Действительно, с одной из верхних веток ко мне планирует огромный бордовый лист. Словно засмотревшись на меня, он натыкается на другую ветку, но все же опускается прямо ко мне в руки. Это знак.

С любопытством разглядываю его. Красавец. Брутальные рубленные линии контура, набухшие отвердевшие жилы, поджарое тело. Был на самом верху. Интересно, наша встреча случайна или он выбрал именно меня. Если так, то - зачем. Верчу лист в руках. Никаких намеков на знаки или символы. Обхожу вокруг солидного клена. Забавно, но красных листьев под ногами нет, одни желтые. Делаю десяток шагов в сторону. Среди обнаженных ветвей ни одного листочка. Этот был последним. Неспроста.

Пару минут оглядываюсь по сторонам и размышляю. Вокруг ни души. Похоже, все-таки это послание предназначалось именно мне. И смысл его ни в каких-то таинственных символах на листе, а в самом действии. Не сгинуть бесследно, а сделать что-то напоследок. Какой-то единственный шаг. И, если послание предназначалось мне, то должен понять. Похоже, я близок к осознанию этого шага. Не случайно же последнее время я частенько размышляю о предназначении. Зачем я появился на земле, что должен сделать. Так и не понял.

Никогда не стремился накопить добра или добиться власти. Да, посадил дерево, построил дом и вырастил детей, но это не главное. Стопка дипломов с сертификатами и два десятка написанных книг перетянуты черным поясом по каратэ. Это все в прошлом. Ни одна религиозная доктрина не затронула. Даже крестился в Иордане, но ничего не почувствовал. Не мое.

Ах, осень, любишь ты загадки. Удивительно красивые и не менее сложные. И синее небо над головой бабьим летом, и безмолвный лес и спокойная река и этот кленовый лист в руках - все присказки. Они были и будут без меня. Только этот миг мой. То, как напоследок парил резной красавец, и есть подсказка. Он впитал в себя всю красоту и оборвал последнюю нить сам, когда почувствовал, что готов сделать этот шаг. И мне послышалось:
«Умри счастливым».

@темы: литература,пейзажная,миниатюра,писатель Асмолов,современная короткая проза,Александр Асмолов

---

Осенние холсты

Осень выткала снова холсты,
Нити ливней перебирая.
И, развесила их на кусты,
Ярких листьев добавив с края.

Разлохматила им бахрому,
Что свисала туманом в омут.
Прикрепила потом одному
Паутинку по окоёму.

Клин лебяжий прорвет полотно
Брызнув кровью рябин в орнамент.
Осень скроет и это пятно,
Проявляя свой темперамент.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,пейзажная лирика

---

Сюр

Кривое зеркало души
В оправе с тонкой позолотой
И цвета франклинской банкноты
Близняшками в меня шуршит.

Надменно не мигает взгляд
Пришельца пристальная наглость
Мой мозг сверлит чужая жадность
От потаенных мест до пят.

Гипноза ледяная стыть
В полон берет мое сознанье
И я твержу, как заклинанье
Не спать, не слышать, не забыть.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,экспериментальная лирика

---

Via Dolorosa

По истертым камням Долороса
Я иду босиком вдоль стены,
И в сознании всплывают вопросы
Отчего так проулки тесны.

Для великого все так убого,
Только след от руки на стене
Где хотел отдохнуть Он немного,
Тяжкий крест свой неся на спине.

Вместе с ним я касаюсь ладонью
Влажной вмятины в камне простом,
И фантазии буйной раздолье
Дорисует картину о том.

Как хлестало наотмашь неверье,
Словно плеть, оскорбленье в лицо.
И, стыдливое скрыв сожаленье,
Кто-то взгляд свой отвел от рубцов.

Участилось дыханье нежданно,
Под стопами почувствовал жар.
Я не верил в небесную манну,
Но теперь ощутил странный дар.

@темы: литература,Александр Асмолов,лирика,писатель Асмолов,стихи в храме

---

За тобой

По вечерам встречались в кумитэ,
Глаза в глаза и белые одежды,
Ты поправляла пояс у невежды
И влажный локон точным нукитэ.

Кихон стучали пламенным фламенко
И ура-тоби, словно фуэте.
Я млел, услышав твой судзукитэ,
А после тихо отдыхал у стенки.

Сэнсэй смеялся - лучше в варьете,
Симпай на память подарил маваси.
А я влюбился еще в третьем классе
И за тобой хоть в бой, хоть в каратэ.

@темы: литература,стихи о каратэ,Александр Асмолов,иронические стихи,писатель Асмолов

---

Прозрение

Осенней непогоды забытье
Встревожит след июльской встречи.
Подобно таинству предтечи
Укажет отблеск в новой колее.

Дождем омоет душу и чело,
Вбирая грешные порывы,
И слов, что были так фальшивы,
И в сердце притаившееся зло.

Обряд венчает пышный листопад,
И мы, язычникам подобно,
Простим грехи, сочтя подробно,
Когда костры из листьев задымят.

@темы: литература,лирика,Александр Асмолов,писатель Асмолов

---

Сероглазая

Прикрыв свой взгляд ресницами дождей,
Лукавишь, сероглазая, со мною.
Забудь про холодность и будь смелей,
Я встречи с нетерпеньем ждал, не скрою.

Сорви тумана дымчатую шаль,
Встряхни парик ажурный с позолотой.
Пусть ветер унесет его, не жаль.
Он вспыхнет на закате яркой нотой.

Скорей согрей теплом в последним раз,
И не стыдись, открой свои объятья.
Не будет больше близости у нас,
Уже метель свои готовит платья.

Обнимемся и вспомним о былом,
Прощаться проще, не тая упрека.
Погонит ветер листья помелом,
Издалека моргни мне серым оком.

@темы: литература,осенние стихи,Александр Асмолов,пейзажная лирика,писатель Асмолов

---

Пелена

Воспоминаний смутных пелена
Мне в полночь отворяет двери.
Наверно, чтобы я поверил,
Что в жизни есть иная сторона.

Она мистична смыслу вопреки,
Туманна и необъяснима,
Но сердцем бережно хранима,
Как место встреч в излучине реки.

Сундук прабабки, где лежал альбом
И шаль старинная с кистями
Огромный сверток с образами
Что в прошлом охраняли отчий дом

Они глядят с укором на меня,
И ноет сердце в укоризне,
Но, право, рано править тризне,
Коль можно верить, прошлое храня.

@темы: литература,поэзия,Александр Асмолов

---

Старое объявление

Когда возраст позволяет бродить в осеннем лесу не только по выходным, неторопливые мысли часто обращаются к юности. Хранимые в памяти образы друзей давно отличаются от их нынешних ликов. Наверное, поэтому люблю общаться с ними по телефону. Не часто. Когда кольнет вдруг без предисловий в шутку спросить – идешь в школу или на море. Такая игра принимается с полуслова, и можно поболтать ни о чем, будто и не пролетело с тех пор полвека.

Вот и сегодня шорох опавших листьев в уже дремлющем подмосковном лесу навеял воспоминания о том, как я впервые увидел своего деда. У него было странное для русского слуха имя. Харлампий. Он был чистокровным греком. По материнской линии бабку и деда я не застал в живых. Они сгинули в лихолетье двадцатых. Мать отца, Варвара, нянчила только моего старшего брата, так что появление Харлампия было событием.

Он был моряком и встретился с Варварой в Новороссийске еще до революции. Эта необычная романтическая история закончилась большой греческой свадьбой. К семнадцатому году в семье из богатства было только двое детишек. Гражданская война разметала их по разным странам. Харлампий появился в Новороссийске только в шестидесятых. Дед приехал умирать. Ему удалось убедить все власти, что старик хочет быть похороненным рядом с той, которую любил всю жизнь.

Харлампий почти забыл русский, говорил медленно и с ошибками, но зато очень интересно. Долгая жизнь моряка для слушателя в моем лице представлялась одним бесконечным приключением. Отчего-то из его внешности мне запомнились только клетчатая рубашка и длинные холодные пальцы с запахом табака. Он часто держал сигарету, которая, оставшись без внимания в разговоре, тлела в одиночестве. Пепел падал ему на брюки, а Харлампий продолжал говорить, неподвижно глядя куда-то в прошлое.

Днем, когда все взрослые были на работе, а школьник пытался делать уроки, дед частенько спрашивал, какая нынче погода. Этим он намекал на прогулку. Мы жили неподалеку от того дома, где когда-то Варвара и Харлампий растили своих сыновей. С тех пор улицу расширили и разбили скверик. Тополь у калитки их изгороди пережил все катаклизмы и казался мне могучим исполином. Харлампий любил сидеть на скамейке у этого тополя и вспоминать. Иногда рассказывал что-то мне. Часто это были забавные истории о красавице Варваре, за которой ухаживал греческий моряк. Почему он доверял это пацану, не знаю. Возможно, я был благодарным слушателем, который никогда не посмеется над тем, что так дорого старику.

Не прошло и года, как Харлампий умер. Помню, перед этим он болел, молча глядя на окружающих увлажненными глазами. В них была мольба о прощении и столько любви, что запомнилось мне на всю жизнь. В те дни мой отец пытался его спасти, собирал деньги на какие-то лекарства или операцию. Теперь я понимаю, как ему было трудно терять своего отца, так ненадолго обретя его после долгих лет, прожитых порознь и в неизвестности.

Мне вспомнилось это из-за одного случая, произошедшего несколько лет назад. Мы с женой гостили у старшего брата в Новороссийске. Он как раз закончил ремонт, и освободил нам комнату на отпуск. После ужина мы сидели на балконе и о чем-то говорили. Спохватившись, брат достал из старенькой тумбочки книгу и, улыбаясь, протянул мне. Узнать в ней свой детский подарок было несложно. Наш отец любил и собирал книги, и я всегда на день рожденья дарил ему их.

Брат загадочно молчал, чего-то ожидая. Я открыл книгу, прочитал свою дарственную надпись, неумело сделанную перьевой ручкой, и полистал. Вскоре наткнулся на пожелтевший листок в линейку. Там была одна строчка, всколыхнувшая целый рой воспоминаний. Как давно это было. Я даже не представлял, что этот листок отец хранил всю жизнь. Когда его не стало, книжный шкаф так и стоял на том же месте, и только теперь брат, убрал его, затеяв ремонт. Перебирая книги, он наткнулся на мою записку.

Вернее это было уличное объявление. Взволнованная рука школяра нацарапала фразу на вырванном из тетради листке. Вспомнилось, как я вместе со всеми хотел тогда спасти умирающего Харлампия. Мы жили небогато, и мама часто занимали деньги за неделю до получки, а уж собрать что-то на редкое лекарство или операцию было нереально. Вот я и написал объявление о продаже, чтобы получить эти злосчастные деньги. Продать, конечно, было нечего, но я видел в каком-то кино, что это кто-то покупает. Вот и решился. Оказалось, что отец, возвращаясь домой, узнал на объявлении мой почерк, и снял записку со столба около дома. У нас состоялась беседа, я покаялся, и все забылось. Оказалось, что отец сохранил мое нелепое объявление. Очевидно, его тронуло это искреннее желание спасти Харлампия даже таким способом.

«Продам душу за деньги. Саша.»

@темы: рассказ,Александр Асмолов,писатель Асмолов,короткая проза

---

Язык предков

Давным-давно за синими морями и широкими полями среди бескрайних лесов была необычная страна. В ней жили красивые светло-русые люди, верившие в своих богов и говорившие на необычном языке. Необычным он был потому, что хранил мудрость предков. Что ни слово, то история, что ни фраза, то совет. Пословиц и поговорок было столько, что по любому поводу можно было верный ответ дать, а уж баек и прибауток не счесть. Все сказки и былины не простые, в каждой намек, да сокровенное слово, которое от любой беды выручит. Было так потому, что от предков им досталась богатейшая страна. В горах злата-серебра не выбрать, в лесах зверя немерено, в реках рыбы да жемчуга не счесть, а в полях столько хлеба родится, что соседям продавать надобно.

Оттого и завидовали соседи. Им казалось, что все даром этому народу досталось. Не по справедливости. Некоторые даже войной ходили. Только никому не удавалось эту красивую страну силой взять. Каждый раз на чужую рать своя поднималась, в которой каждый воин сильнее да ловчее был.

Не могли недруги в толк взять, отчего эти светло-русые так сильны. Мудрецы разных стран только руками разводили, да бубнили о каких-то тайных силах. Лишь однажды старый колдун за мешок золота продал Черному королю секрет, как светло-русых погубить.

Силой их не одолеть, а словом - можно. Они воспитаны на своих сказках да былинах, верят поговоркам да пословицам. Встретится на жизненном пути беда какая, а у светло-русых уже ответ готов. В шутках-прибаутках секрет зашифрован. Заветные слова да наговоры. В иных странах только ведьмы их и знают, если тайные книги читают, а эти с детства обучены.

- Как же их одолеть? – топнул ножкой Черный король.
- Нужно, чтобы светло-русые свой язык забыли, – зло прошипел колдун.

С тех пор стал Черный король засылать в ту страну чужестранцев. Лицедеи, циркачи, фокусники, шулеры, медиумы – короче всякое жулье. Любопытных да легковерных они соблазняли модными словечками да песенками. Поначалу это казалось безобидной затеей, поскольку за душу никого не брало. Баловство, да и только.

Шло время. Каждое новое поколение что-то забывало из своего родного языка, и как-то само собой получилось, что вскоре светло-русые уже на знали своих удивительных поговорок да пословиц, распевали чужие песни и повторяли нелепые слова. О сказках никто и не вспоминал.

Когда Черный король, знавший секрет долголетия, налетел со своей ордой на красивую страну среди бескрайних лесов, светло-русые не смогли ему противиться. Позабыли они язык мудрых предков, и что делать не ведали. Тогда Черный король заставил всех говорить только на своем языке.

Впрочем, всем да не всем. В одной дальней деревеньке, что приютилась на берегу речушки в дремучем лесу, бабушка продолжала рассказывать своей внучке старые сказки, повторяла пословицы да поговорки, пела душевные песни. Когда прознали они о, постигшей страну беде, стали причитать. Как бывало в некоторых сказках. Еще в них говорилось, ежели ратника в бою сразили, нужно отыскать родник с живой водой. Она поможет.

Отправилась внучка на поиски. День идет. Второй. Дороги не знает, но на каждом повороте ей пословицы да поговорки помогают верное направление отыскать. Приметы дельные советы дают. Запоет девчушка песню душевную, та из чащи выведет. Почудится ей что в темноте, она к своим богам обратиться за помощью – зверь услышит привычные слова и не тронет.

Долго ли коротко шла внучка, да отыскала она тот родник. Прежде поведала она ему о постигшем страну горе. Долго и подробно все рассказала да поплакалась. Все, как в сказках, которые бабушка ей говаривала. Распознал родник заветные слова и откликнулся. Из глубины наполнил флягу живой водою. Поклонилась ему внучка в пояс и пошла обратно.

По дороге встретится внучке деревушка или село, остановится она у колодца и незаметно капнет в него из своей фляги капельку. Почует колодец живую воду и сам живой наполнится, а кто напьется из него, сразу родной язык вспоминает.

Уж сколько сказок о богатырях и добрых молодцах в языке у светло-русых сказано! Не счесть. Каждый почувствовал в себе силушку несметную. Сколь ратников появилось да воевод по всей земле... Вспомнили они песни предков своих и душа каждого гордость проснулась. И такая силища поднялась – ведь, что ни присказка, то заклинание, что ни поговорка, то сокровенные слова к предкам своим.

Не помогли Черному королю ни советы старого колдуна, ни порча, ни сглазы, ни подклады. Могучая сила смела его с той прекрасной земли, как осенний ветер сухую листву. Опомнились люди и поверить не могли, что так легко поддались чужестранным словам, липким и бесполезным, как растаявший леденец.

Пытались отыскать внучку, которая землю их родную от недругов спасла, да не смогли. Ни имени ее, ни деревеньки, из которой она родом, никто так и не узнал. Просто внучка, которая помнила язык предков.

@темы: рассказ,Александр Асмолов,сказка

---

Наше прошлое

Первые лучи солнца не нашли отклика на столичных крышах в это майское утро. Было, похоже, что Москва, устав от праздников, повернулась на другой бок, намереваясь продлить удовольствие от безмятежной дремы и еще немного понежиться в теплой постели. Где-то на центральных улицах и привокзальных площадях суета не замолкала даже в эти тихие часы, но окраины, спальные районы, тихие старые переулки и дворики ещё спали, и лишь владельцы собак выгуливали своих питомцев, для которых ни календарные события, ни время года не оказывают особого влияния на привычный моцион. Это время всегда считалось сугубо личным. Даже звонки мобильных телефонов не посягают на его границы, несмотря на ускоряющийся ритм неспокойной жизни, который все чаще меняет наши взгляды на общепринятые пределы. В это время можно предаваться мечтам или приятным воспоминаниям, когда реальность и вымысел так ловко сплетают свои ветви, что хочется бесконечно бродить по их удивительным лабиринтам, оказываясь в плену своих фантазий. А лишь те, кто поддался легкому помешательству майских желаний и оказался в это воскресное утро рядом с другим человеком, который еще вчера вечером казался пришельцем из блаженной страны грез, а сейчас безразлично спит рядом, спрашивают себя, не ошибся ли он, так ли все должно было произойти. Наверное, потому, что мы очень ревностно относимся к будущему и прошлому. Мы всегда сами хотим контролировать процесс перехода из одной категории в другую. Настоящее – не в счет, оно есть и о нем не стоит беспокоиться, протяни руку – и дотронешься, потом крути, как хочешь. А вот с прошлым сложнее. Его не изменить. И главное - чем больше перешло из будущего в прошлое, тем меньше там осталось. Это и есть жизнь. Поэтому в молодости мы торопимся, бесшабашно растрачивая будущее, чем очень похожи друг на друга, и, лишь осознав, что впереди почти ничего нет, превращаемся в таких разных людей, с таким непохожим прошлым.

Те, кто просыпается тихим майским утром в одиночестве, уговаривают себя, что это и есть свобода, кто слышит не первый год знакомое сопенье рядом, любит помечтать, а кто увидел на соседней подушке новое лицо, начинает сомневаться. Со временем эти сомнения все сильнее. Мы становимся более осмотрительны и строже, ибо уже можем сравнивать. Опыт взаимоотношений оберегает нас от ошибок, но какая-то неудержимая жажда поиска все время подталкивает нас на необдуманные поступки. Наверное, мы оправдываем себя, ссылаясь на какие-то обстоятельства, но себе-то мы не соврем, зная как трудно утолить эту жажду. Останется ли она с нами навсегда или тоже когда-нибудь уйдет в прошлое и станет лишь предметом воспоминаний. Сможет ли она там поселиться по соседству с прошедшими праздниками и юбилеями, которых с некоторых пор становится всё больше.

- Интересно, человек умирает потому, что заканчивается отведенное ему время или он выполняет все, что предписано ранее? Скорее всего, и то и другое взаимосвязано, иначе более шустрые нарушили бы порядок. Хотя, можно ли вообще говорить о порядке в данном случае.

Эта мысль последней прозвучала в сознании мужчины, лежащего посредине большой кровати. По выходным он не бегал, объявляя мораторий на любые обязанности. Это была одна из немногих слабостей, от которой он не хотел избавляться. Обычно собранный и подтянутый, он всю неделю жил по строгому расписанию. Утренние пробежки в любую погоду, ледяной душ и спартанский завтрак заряжали его энергией на весь день. Работа давно стала смыслом его жизни, и он не противился этому. Отсутствие вредных привычек и семьи позволяли целиком отдаваться, как теперь говорят – бизнесу. Хорошая квартира, удовлетворявшая все его маленькие капризы, была крепостью, где он скрывался от внешнего мира. Даже нанятая домработница приходила в его отсутствие, и он общался с ней в основном записками.

- Эх, Егоров, никогда тебе никто не принесет воскресный кофе в постель.
С иронией подумал он о себе несчастном, о том, как было бы приятно почувствовать, ароматный запах колумбийского кофе рядом с собой. Не услышать звук кофемолки или приближающиеся шаги из кухни, а лишь уловить его запах, стекающий через края небольшой изящной чашки, которую заботливая рука незаметно поставила на кровать рядом с ним. Так чтобы он не обжегся и не опрокинул её, а мог спокойно насладиться, приподнявшись на подушках.

- Опять незримая блондинка неслышно кофе подает,

И томным взглядом обжигая, лимон на блюдечке несет…
Начал было подшучивать над собой, мужчина, играя роль одинокого страдальца, кому и сухарик не подадут. Друзья и коллеги знали это и всегда подыгрывали. Давно перейдя в разряд завидных холостяков, он умело пользовался своим положением. Немало красавиц тщетно пытались прибрать его к рукам, но он разменял уже пятый десяток, а своей свободы не утратил.

- Изящный стан, и грудь прелестна, и в кольцах узкая рука,
Свежа, как юная невеста, ты капни в кофе коньяка…

Продолжил он шуточное четверостишье, чтобы приподнять настроение. Частенько новые сотрудницы или знакомые знакомых, которые как бы невзначай оказывались рядом в удобных для сближения местах, попадались на его шутки. Нельзя сказать, чтобы он любил вгонять их в краску или высмеивать, скорее всего, это была защитная реакция на появление прелестницы в зоне досягаемости. Его досягаемости. За годы холостяцкой жизни он вполне освоил азбуку игры и был всегда на страже. На страже своей независимости – в делах и на личном фронте. Возможно, это был его талант так выстраивать взаимоотношения, что и бывшие партнеры по бизнесу и просто знакомые всегда с теплом отзывались о нем. Скорее всего, он с самого начала стремился к такому окончанию дела, и умело придерживался выбранной тактики.

- Допустим, найдется ненормальная, которая согласиться в расцвете красоты своей приносить тебе, о несчастный, кофе в постель и терпеть все твои выходки, а взамен что?
Продолжил мужчина свои размышления. Как бы оправдываясь, он всегда вспоминал своих знакомых, которые частенько прикрывались им, выбираясь, кто на рыбалку, кто – на охоту, кто – на вечер преферанса или свидания. Волею судеб он частенько был тайным поверенным мужских слабостей, от чего семейная жизнь представлялась ему сплошным переплетением страстей и интриг. Казалось куда проще и честнее жить в одиночестве и воскресным утром самому готовить себе кофе.

На кухне звучала ставшая последнее время любимой симфоническая музыка, жарился миндаль, поспевал кофе, и тонкие ломтики испанского хамона уже манили к себе. Он знал, что в процессе этого неторопливого завтрака у него вновь появиться лирическое настроение. Оно пробуждалось только в такие воскресные часы, когда он старался максимально отключиться от внешнего мира. Что-то возникало в душе одинокого мужчины и его влекло рисовать. Какое-то время он сдерживал себя, стараясь сосредоточиться на главном, когда неясное желание сформировывалось в конкретную идею. Он начинал видеть очертания композиции. Обычно это была такая буйная фантастика, что приходилось жертвовать деталями ради полета мысли. Однако, позже, когда он усаживался в кресле и начинал всматриваться в то, что получалось, он разочаровывался.

Никогда раньше он не рисовал и даже не пытался. Случаю было суждено все изменить. Прошлым летом он был с коллегами на Ибице. Неделю они купались, ходили по барам и пытались освоить нелегкое развлечение ночных дискотек. Все ушло бы в прошлое, не оставив и следа, если бы он не увидел однажды, как парень рисовал баллончиками с автомобильными эмалями на куске картона. Ловко прикрывая одни части рисунка какими-то мисочками, крышечками и дощечками, он разбрызгивал над другими краску, и за четверть часа получал удивительно яркий рисунок с глянцевыми изображениями, больше напоминающими фотографию. Инструмент подкупал своей доступностью, и, казалось, мог реализовывать самые смелые порывы фантазии. Приехав, домой, он попробовал сам нарисовать что-то, и заболел этим. Прошло около года, а у него уже были десятки картин. Поначалу он никому не показывал их, но потом не удержался. Представив гостям свои творения, он с удовольствием отметил их нешуточный восторг. У него действительно получалось. Это были картины фантастического и религиозного содержания. Он и сам не мог объяснить себе, откуда появлялись эти сюжеты - инопланетяне, невообразимое зверье, старцы с юными глазами, девушки-войны, всякая нечисть и благородство. Постепенно он начал использовать освоенную технику разбрызгивания краски как фон для более совершенных картин, рисуя их слоями и добавляя главное тонкими кисточками и перьями. Лики святых сменили грустные глаза пышных красавиц, роса на траве – батальные сцены апокалипсиса, стрекоза на сломанной травинке – знойные пейзажи планеты с тремя солнцами. Однако последняя идея никак не воплощалась в картину.

В феврале друзья затащили его в монастырь под Новгородом на проводы русской зимы. Весь день они играли в снежки, ели блины, катались с крутой горки, пили медовуху, орали песни, водили хороводы, рядились в расписные одежды и кувыркались в снегу как дети. После долгого и обильного ужина поехали кататься на санях, запряженных в тройки. Он очень хорошо помнил, как всех охватил какой-то необъяснимый восторг. В машине так никогда не чувствуется скорость. В воздухе уже витал запах весны, и сани летели ему навстречу, а он со свистом охватывал, обволакивал и проникал внутрь. Азарт погони за маячившими впереди санями просто опьянял. Накинутые казенные тулупы развивались на ветру, напоминая крылья. Казалось вот-вот и можно будет дотронуться до спинки летевших впереди саней, но возничий щелкал хлыстом и зычно вскрикивал. Лошади резко увеличивали темп, и сани отрывались от преследователей. Конечно, это была запланированная игра, но увлеченные ею участники гонок в азарте подбадривали своего возничего, суля деньги за выигрыш. Скорость, перезвон бубенцов, крики и хохот сливались в единый порыв, охвативший всех участников.

Именно тогда он увидел её глаза. Она обернулась, подшучивая над отстающими санями. Озорная улыбка, звонкий смех и яркий румянец так гармонировали её полушубку и цветастой шали, что он застыл от неожиданности. Она была видением из старых русских сказок или былин. Эдакая нереальная красавица, о которой можно только рассказывать или сочинять, но каких в жизни не бывает. К ней подошло бы имя Варвара-краса или Василиса прекрасная, а может, еще что-то сказочное, но она была живой. Особенно – её взгляд. Помниться, он тогда ухватил за плечи мужичка, погонявшего их тройку, и молил его догнать летящие впереди сани. Он тряс его со всей силы и кричал в ухо, что одарит его с ног до головы. Но то ли судьбе угодно было поиграть с ним, то ли случай такой подвернулся, только их сани с размаху влетели в сугроб и перевернулись. Все с визгом и криками вылетели в снег, и долго потом выбирались из него.

Вернувшись, веселая компания продолжала застолье далеко за полночь. Тогда никто и не заменил, что он все время вглядывался в лица всех встречных женщин, пытаясь отыскать её лицо. Однако ему так и не встретились те удивительные глаза. Была ли она из компании, что веселилась в другом ресторане или в соседней деревушке, спутал ли он её с кем-то, привиделась ли она ему, кто знает. Да только потерял он покой с тех пор. И чем больше проходило времени, тем сильнее становилась его желание встретить эту удивительную женщину, что могла так смеяться и смотреть. Иногда она снилась ему, и он пытался догнать улетающие вдаль сани. Почему-то босиком бежал за исчезающим силуэтом, протягивая вперед руки.

В который раз он собирался нарисовать её. У него уже получались и снег и резвые кони, и летящие сани, переполненные смеющимися людьми, даже лукавый мужичок, ухмыляющийся в жиденькую бороденку, был настолько правдоподобен, что казалось, молчаливо посмеивался над ним – а вот и не отыщешь ты свою королеву. Она и вправду стала королевой. Королевой его снов, его мечты.

- Нет, таких женщин не бывает – пытался уговаривать он сам себя.
И чем чаще он делал это, тем сильнее крепло в нем желание найти её или нарисовать. Да, именно – нарисовать. Воплотить свои мечты в необычную картину, не дававшую покоя вот уже несколько месяцев. Она должна была бы стать его лучшей картиной. Картиной его жизни. Вот только ему никак не удавалось передать выражение её лица и таких удивительных глаз. Как же это сделать, чтобы все смогли понять, какая удивительная женщина взглянула на него в тот миг. Королева!

Кофе давно остыл, а рука все еще держала маленькую изящную чашку из тончайшего прозрачного фарфора. Он только по выходным пил из нее кофе, и это была часть ритуала. Подобно жрецу или шаману он водил себя в состояние транса проверенным отточенным до совершенства способом. Каждая деталь имела свое предназначение и определенный смысл. Он должен нарисовать её. Он непременно нарисует её именно такой, какой он видел её в тот необычный вечер уходящей зимы. Не зря он гнался за ней в санях. Бешенная гонка была не случайной. Он хотел догнать свою мечту - недосягаемую и вечную.

Он обязательно нарисует её сегодня, нужно только припомнить все детали того вечера. Нужно окунуться в то время, в то настроение. Память хранит наше прошлое, ничто не ускользнет от его пристального взгляда. Вот засвистел встречный ветер, глухо застучали копыта резвой тройки, послышались голоса. Скорость нарастает. Нужно догнать мелькающие впереди сани. Она там. На этот раз у него получится, он догонит сани и попросит остановиться. Она, смеясь, согласиться, и будет стоять, и смотреть на него, а он будет рисовать её удивительное лицо и этот взгляд - волшебный, сказочный. И этот вечер на исходе зимы, и тройку, что уносит за собой сани по заснеженной бескрайней равнине, что хранит наше прошлое.

@темы: рассказ

---

Наше прошлое

Первые лучи солнца не нашли отклика на столичных крышах в это майское утро. Было, похоже, что Москва, устав от праздников, повернулась на другой бок, намереваясь продлить удовольствие от безмятежной дремы и еще немного понежиться в теплой постели. Где-то на центральных улицах и привокзальных площадях суета не замолкала даже в эти тихие часы, но окраины, спальные районы, тихие старые переулки и дворики ещё спали, и лишь владельцы собак выгуливали своих питомцев, для которых ни календарные события, ни время года не оказывают особого влияния на привычный моцион. Это время всегда считалось сугубо личным. Даже звонки мобильных телефонов не посягают на его границы, несмотря на ускоряющийся ритм неспокойной жизни, который все чаще меняет наши взгляды на общепринятые пределы. В это время можно предаваться мечтам или приятным воспоминаниям, когда реальность и вымысел так ловко сплетают свои ветви, что хочется бесконечно бродить по их удивительным лабиринтам, оказываясь в плену своих фантазий. А лишь те, кто поддался легкому помешательству майских желаний и оказался в это воскресное утро рядом с другим человеком, который еще вчера вечером казался пришельцем из блаженной страны грез, а сейчас безразлично спит рядом, спрашивают себя, не ошибся ли он, так ли все должно было произойти. Наверное, потому, что мы очень ревностно относимся к будущему и прошлому. Мы всегда сами хотим контролировать процесс перехода из одной категории в другую. Настоящее – не в счет, оно есть и о нем не стоит беспокоиться, протяни руку – и дотронешься, потом крути, как хочешь. А вот с прошлым сложнее. Его не изменить. И главное - чем больше перешло из будущего в прошлое, тем меньше там осталось. Это и есть жизнь. Поэтому в молодости мы торопимся, бесшабашно растрачивая будущее, чем очень похожи друг на друга, и, лишь осознав, что впереди почти ничего нет, превращаемся в таких разных людей, с таким непохожим прошлым.

Те, кто просыпается тихим майским утром в одиночестве, уговаривают себя, что это и есть свобода, кто слышит не первый год знакомое сопенье рядом, любит помечтать, а кто увидел на соседней подушке новое лицо, начинает сомневаться. Со временем эти сомнения все сильнее. Мы становимся более осмотрительны и строже, ибо уже можем сравнивать. Опыт взаимоотношений оберегает нас от ошибок, но какая-то неудержимая жажда поиска все время подталкивает нас на необдуманные поступки. Наверное, мы оправдываем себя, ссылаясь на какие-то обстоятельства, но себе-то мы не соврем, зная как трудно утолить эту жажду. Останется ли она с нами навсегда или тоже когда-нибудь уйдет в прошлое и станет лишь предметом воспоминаний. Сможет ли она там поселиться по соседству с прошедшими праздниками и юбилеями, которых с некоторых пор становится всё больше.

- Интересно, человек умирает потому, что заканчивается отведенное ему время или он выполняет все, что предписано ранее? Скорее всего, и то и другое взаимосвязано, иначе более шустрые нарушили бы порядок. Хотя, можно ли вообще говорить о порядке в данном случае.

Эта мысль последней прозвучала в сознании мужчины, лежащего посредине большой кровати. По выходным он не бегал, объявляя мораторий на любые обязанности. Это была одна из немногих слабостей, от которой он не хотел избавляться. Обычно собранный и подтянутый, он всю неделю жил по строгому расписанию. Утренние пробежки в любую погоду, ледяной душ и спартанский завтрак заряжали его энергией на весь день. Работа давно стала смыслом его жизни, и он не противился этому. Отсутствие вредных привычек и семьи позволяли целиком отдаваться, как теперь говорят – бизнесу. Хорошая квартира, удовлетворявшая все его маленькие капризы, была крепостью, где он скрывался от внешнего мира. Даже нанятая домработница приходила в его отсутствие, и он общался с ней в основном записками.

- Эх, Егоров, никогда тебе никто не принесет воскресный кофе в постель.
С иронией подумал он о себе несчастном, о том, как было бы приятно почувствовать, ароматный запах колумбийского кофе рядом с собой. Не услышать звук кофемолки или приближающиеся шаги из кухни, а лишь уловить его запах, стекающий через края небольшой изящной чашки, которую заботливая рука незаметно поставила на кровать рядом с ним. Так чтобы он не обжегся и не опрокинул её, а мог спокойно насладиться, приподнявшись на подушках.

- Опять незримая блондинка неслышно кофе подает,

И томным взглядом обжигая, лимон на блюдечке несет…
Начал было подшучивать над собой, мужчина, играя роль одинокого страдальца, кому и сухарик не подадут. Друзья и коллеги знали это и всегда подыгрывали. Давно перейдя в разряд завидных холостяков, он умело пользовался своим положением. Немало красавиц тщетно пытались прибрать его к рукам, но он разменял уже пятый десяток, а своей свободы не утратил.

- Изящный стан, и грудь прелестна, и в кольцах узкая рука,
Свежа, как юная невеста, ты капни в кофе коньяка…

Продолжил он шуточное четверостишье, чтобы приподнять настроение. Частенько новые сотрудницы или знакомые знакомых, которые как бы невзначай оказывались рядом в удобных для сближения местах, попадались на его шутки. Нельзя сказать, чтобы он любил вгонять их в краску или высмеивать, скорее всего, это была защитная реакция на появление прелестницы в зоне досягаемости. Его досягаемости. За годы холостяцкой жизни он вполне освоил азбуку игры и был всегда на страже. На страже своей независимости – в делах и на личном фронте. Возможно, это был его талант так выстраивать взаимоотношения, что и бывшие партнеры по бизнесу и просто знакомые всегда с теплом отзывались о нем. Скорее всего, он с самого начала стремился к такому окончанию дела, и умело придерживался выбранной тактики.

- Допустим, найдется ненормальная, которая согласиться в расцвете красоты своей приносить тебе, о несчастный, кофе в постель и терпеть все твои выходки, а взамен что?
Продолжил мужчина свои размышления. Как бы оправдываясь, он всегда вспоминал своих знакомых, которые частенько прикрывались им, выбираясь, кто на рыбалку, кто – на охоту, кто – на вечер преферанса или свидания. Волею судеб он частенько был тайным поверенным мужских слабостей, от чего семейная жизнь представлялась ему сплошным переплетением страстей и интриг. Казалось куда проще и честнее жить в одиночестве и воскресным утром самому готовить себе кофе.

На кухне звучала ставшая последнее время любимой симфоническая музыка, жарился миндаль, поспевал кофе, и тонкие ломтики испанского хамона уже манили к себе. Он знал, что в процессе этого неторопливого завтрака у него вновь появиться лирическое настроение. Оно пробуждалось только в такие воскресные часы, когда он старался максимально отключиться от внешнего мира. Что-то возникало в душе одинокого мужчины и его влекло рисовать. Какое-то время он сдерживал себя, стараясь сосредоточиться на главном, когда неясное желание сформировывалось в конкретную идею. Он начинал видеть очертания композиции. Обычно это была такая буйная фантастика, что приходилось жертвовать деталями ради полета мысли. Однако, позже, когда он усаживался в кресле и начинал всматриваться в то, что получалось, он разочаровывался.

Никогда раньше он не рисовал и даже не пытался. Случаю было суждено все изменить. Прошлым летом он был с коллегами на Ибице. Неделю они купались, ходили по барам и пытались освоить нелегкое развлечение ночных дискотек. Все ушло бы в прошлое, не оставив и следа, если бы он не увидел однажды, как парень рисовал баллончиками с автомобильными эмалями на куске картона. Ловко прикрывая одни части рисунка какими-то мисочками, крышечками и дощечками, он разбрызгивал над другими краску, и за четверть часа получал удивительно яркий рисунок с глянцевыми изображениями, больше напоминающими фотографию. Инструмент подкупал своей доступностью, и, казалось, мог реализовывать самые смелые порывы фантазии. Приехав, домой, он попробовал сам нарисовать что-то, и заболел этим. Прошло около года, а у него уже были десятки картин. Поначалу он никому не показывал их, но потом не удержался. Представив гостям свои творения, он с удовольствием отметил их нешуточный восторг. У него действительно получалось. Это были картины фантастического и религиозного содержания. Он и сам не мог объяснить себе, откуда появлялись эти сюжеты - инопланетяне, невообразимое зверье, старцы с юными глазами, девушки-войны, всякая нечисть и благородство. Постепенно он начал использовать освоенную технику разбрызгивания краски как фон для более совершенных картин, рисуя их слоями и добавляя главное тонкими кисточками и перьями. Лики святых сменили грустные глаза пышных красавиц, роса на траве – батальные сцены апокалипсиса, стрекоза на сломанной травинке – знойные пейзажи планеты с тремя солнцами. Однако последняя идея никак не воплощалась в картину.

В феврале друзья затащили его в монастырь под Новгородом на проводы русской зимы. Весь день они играли в снежки, ели блины, катались с крутой горки, пили медовуху, орали песни, водили хороводы, рядились в расписные одежды и кувыркались в снегу как дети. После долгого и обильного ужина поехали кататься на санях, запряженных в тройки. Он очень хорошо помнил, как всех охватил какой-то необъяснимый восторг. В машине так никогда не чувствуется скорость. В воздухе уже витал запах весны, и сани летели ему навстречу, а он со свистом охватывал, обволакивал и проникал внутрь. Азарт погони за маячившими впереди санями просто опьянял. Накинутые казенные тулупы развивались на ветру, напоминая крылья. Казалось вот-вот и можно будет дотронуться до спинки летевших впереди саней, но возничий щелкал хлыстом и зычно вскрикивал. Лошади резко увеличивали темп, и сани отрывались от преследователей. Конечно, это была запланированная игра, но увлеченные ею участники гонок в азарте подбадривали своего возничего, суля деньги за выигрыш. Скорость, перезвон бубенцов, крики и хохот сливались в единый порыв, охвативший всех участников.

Именно тогда он увидел её глаза. Она обернулась, подшучивая над отстающими санями. Озорная улыбка, звонкий смех и яркий румянец так гармонировали её полушубку и цветастой шали, что он застыл от неожиданности. Она была видением из старых русских сказок или былин. Эдакая нереальная красавица, о которой можно только рассказывать или сочинять, но каких в жизни не бывает. К ней подошло бы имя Варвара-краса или Василиса прекрасная, а может, еще что-то сказочное, но она была живой. Особенно – её взгляд. Помниться, он тогда ухватил за плечи мужичка, погонявшего их тройку, и молил его догнать летящие впереди сани. Он тряс его со всей силы и кричал в ухо, что одарит его с ног до головы. Но то ли судьбе угодно было поиграть с ним, то ли случай такой подвернулся, только их сани с размаху влетели в сугроб и перевернулись. Все с визгом и криками вылетели в снег, и долго потом выбирались из него.

Вернувшись, веселая компания продолжала застолье далеко за полночь. Тогда никто и не заменил, что он все время вглядывался в лица всех встречных женщин, пытаясь отыскать её лицо. Однако ему так и не встретились те удивительные глаза. Была ли она из компании, что веселилась в другом ресторане или в соседней деревушке, спутал ли он её с кем-то, привиделась ли она ему, кто знает. Да только потерял он покой с тех пор. И чем больше проходило времени, тем сильнее становилась его желание встретить эту удивительную женщину, что могла так смеяться и смотреть. Иногда она снилась ему, и он пытался догнать улетающие вдаль сани. Почему-то босиком бежал за исчезающим силуэтом, протягивая вперед руки.

В который раз он собирался нарисовать её. У него уже получались и снег и резвые кони, и летящие сани, переполненные смеющимися людьми, даже лукавый мужичок, ухмыляющийся в жиденькую бороденку, был настолько правдоподобен, что казалось, молчаливо посмеивался над ним – а вот и не отыщешь ты свою королеву. Она и вправду стала королевой. Королевой его снов, его мечты.

- Нет, таких женщин не бывает – пытался уговаривать он сам себя.
И чем чаще он делал это, тем сильнее крепло в нем желание найти её или нарисовать. Да, именно – нарисовать. Воплотить свои мечты в необычную картину, не дававшую покоя вот уже несколько месяцев. Она должна была бы стать его лучшей картиной. Картиной его жизни. Вот только ему никак не удавалось передать выражение её лица и таких удивительных глаз. Как же это сделать, чтобы все смогли понять, какая удивительная женщина взглянула на него в тот миг. Королева!

Кофе давно остыл, а рука все еще держала маленькую изящную чашку из тончайшего прозрачного фарфора. Он только по выходным пил из нее кофе, и это была часть ритуала. Подобно жрецу или шаману он водил себя в состояние транса проверенным отточенным до совершенства способом. Каждая деталь имела свое предназначение и определенный смысл. Он должен нарисовать её. Он непременно нарисует её именно такой, какой он видел её в тот необычный вечер уходящей зимы. Не зря он гнался за ней в санях. Бешенная гонка была не случайной. Он хотел догнать свою мечту - недосягаемую и вечную.

Он обязательно нарисует её сегодня, нужно только припомнить все детали того вечера. Нужно окунуться в то время, в то настроение. Память хранит наше прошлое, ничто не ускользнет от его пристального взгляда. Вот засвистел встречный ветер, глухо застучали копыта резвой тройки, послышались голоса. Скорость нарастает. Нужно догнать мелькающие впереди сани. Она там. На этот раз у него получится, он догонит сани и попросит остановиться. Она, смеясь, согласиться, и будет стоять, и смотреть на него, а он будет рисовать её удивительное лицо и этот взгляд - волшебный, сказочный. И этот вечер на исходе зимы, и тройку, что уносит за собой сани по заснеженной бескрайней равнине, что хранит наше прошлое.

@темы: рассказ,Александр Асмолов,короткая проза,писатель Асмолов

---

Исход

Растаял незаметно летний зной,
Но дождь еще не застучал по лужам,
И листья вдоль унылой мостовой
Не гонит тот, чей голос так простужен.

Еще рассвет не прячется в туман,
Ленивый полдень млеет на поляне.
И на растущий вдоль стогов бурьян
Рукой махнули местные селяне.

В преддверии ненастной череды
Так дремлется в предчувствии исхода,
Что зноя вездесущего черты
Хранят леса до будущего года.

@темы: стихи,лирика пейзажная,писатель Асмолов

---

Предназначение

Предназначение судьбы
Исполнить книгу предсказаний
Простить оплошности желаний
Услышать праведность борьбы

@темы: литература,Александр Асмолов,афоризм

---

Ментальность

Души открытой мир иной.
Других законов и традиций.
Как интересны эти лица,
Хотя язык совсем чужой.

Соприкасаясь только взглядом,
Без жестов, слов и суеты
В ментальном поле мы на «ты»,
Не следуем ничьим обрядам.

@темы: стихи,Александр Асмолов,ментальность

---

Нефертити

- Ты не хочешь окунуться? Жарко.
- Нет, я люблю прогреться до костей, чтобы потом всю зиму это было со мной.
- Воспоминания детства?
- Ну, да, Я же вырос на этом пирсе. Открывал купальный сезон 8 марта, а закрывал 7 ноября, к 1 мая уже был похож на негра, а к августу волосы становились почти белыми от соли и солнца.
- Ладно, посмотри, какое море.
- Нет, ты не представляешь, что этот старый пирс для меня значит. Здесь я впервые сам прыгнул в воду, научился плавать, нырнул на 20 метров, несколько раз чуть не утонул… Сколько рыбы и крабов было тут поймано, а сколько мидий и креветок зажарено на углях…
- О, это надолго, дружок. Может, сначала все же искупаться?
- Погоди. Мне нужно поздороваться с солнцем. Оно тут особенное. Пылкое и нежное.
- Не боишься сгореть в первый день?
- Именно в первый день нужно вобрать его досыта. И тело, и душа истосковались. Хочу вот так лежать и смотреть на солнце через закрытые веки. Весь мир окрашивается в жаркий цвет, а оно проникает внутрь. Я заряжаюсь, как батарейка.
- Потом будешь всю ночь маяться, и кому-то придется мазать тебя сметаной.
- Ерунда. В солнце все мое детство. Особенно в летнем пекле. Когда оно пронизывает тебя насквозь, когда мягкий асфальт обжигает пятки, от стен домов пышет жаром, как от каменки, а помидоры пахнут настоящим летним солнцем.
- Ты неисправимый романтик.
- Я просто очень люблю его.
- А меня?
- И тебя, конечно. Только не спрашивай, кого больше. Не будем взвешивать в граммах. Это же мое солнце из детства. Оно наполняет силой и блаженством, защищает от холода и болезней, бережет от всех невзгод.
- Да, ты язычник, дружок.
- Еще какой! В одной из прошлых жизней я был жрецом в Египте времён Эхнатона и поклонялся солнцу, как величайшему божеству.
- И, конечно же, был влюблен в Нефертити?
- Скрывать не стану.
- Ах, ты, коварный!
- Это было давно.
- Значит, ты всем шептал одни и те же ласковые словечки?
- Только без обид. Лучше обнимемся.
Мужчина резко вскочил со старого, раскаленного солнцем пирса и прыгнул в море, а оно, злорадно сверкнув на волнах игривым солнечным зайчиком, ласково открыло навстречу свои объятья.

@темы: рассказ,проза,отпуск

---

Сиреневые грозы

Сиреневые грозы на закате
Хмельной надеждой зашумят в саду.
В раскате, как в оборванной цитате,
Намек о неизбежности найду.

Все суждено – и встречи, и разлуки,
Короткий век сиреневой любви
Уже отмерен в цокающем звуке.
Я не боюсь, ты только позови.

@темы: любовь,Александр Асмолов,лирика

---

Тысяча лиц Вишну

Мелодичный звонок за дверью не сразу привлек внимание хозяина. Хотя мы и договаривались о встрече, он открыл не сразу. Спокойный умный взгляд и приветливая улыбка сняли первое напряжение. Андрей умел расположить к себе собеседника, если не сказать больше. Он умело манипулировал им, но делал это профессионально. Я даже включилась в эту невинную игру. С интересом наблюдая за поведением хозяина, приняла роль ведомой, если не жертвы, на которую началась охота.

Имея некий журналистский опыт, я была готова к стандартным приемам тех, кто согласился на интервью. Поискала информацию об Андрее в Интернете и заранее согласовала с ним список вопросов, которые, как мне казалось, были бы интересны и мне и будущему читателю. Главред обещал поставить мою статью в ближайший номер журнала. Напутствуя меня перед поездкой, он положил мне руку на плечико и доверительно поведал, что клиент непростой. Главред был еще тот хитрец, он умел возбудить женское любопытство и профессиональный азарт.

Андрей предложил выбрать одно из мягких кресел у невысокого изящного столика с инкрустацией. Пока я разглядывала замысловатый орнамент переплетений золотистых и вишневых изгибов на отполированной столешнице, он принес поднос с чаем. Я тем временем выложила перед собой из сумочки диктофон и блокнот. Моя «счастливая» перьевая ручка легла рядом.
- «Ланкастер»? – Андрей изобразил на лице приятное удивление.
- Да… - отчего-то смутилась я, - подарок.
- Думаю, поклонник вашего таланта не случайно выбрал «Паркер». Это наверняка, счастливое перо.
- Почему вы так решили? – искренне удивилась я.
- Дорогие подарки часто обдумывают перед покупкой. Это китайскую подделку купят мимоходом в ларьке у метро, а тысячу баксов тратят с умом. Тем более что это был не очень богатый человек.
- Почему вы так решили? – меня задели его рассуждения о финансовой состоятельности моего знакомого. Ну, хотя и бывшего.
- Вы умная женщина, Светлана, - он чуть поклонился и сделал паузу, придавая значимость сказанному. – Это был явно не «папик» или купчишка, пытавшийся дать взятку таким образом. Вы бы не взяли такой «подарок» и уж наверняка не носили бы его в футляре.
- Профессиональная наблюдательность? – неуклюже съязвила я, чувствуя его превосходство.
- Я никому не скажу, - усмехнулся он. – Позвольте предложить вам чаю.
Это было неприятно. Я повертела в руках «Паркер», чтобы успокоиться и перейти к делу. В конце концов, моя профессия брать интервью. Как говорила на лекциях наша Лилия Станиславовна:
– Профессия журналиста не лучше, чем у хирурга. Приходится копошиться в душах, а они не всегда отличаются от содержимого прямой кишки.
- Судя по вашему взгляду, - голос Андрея прервал мои воспоминания, - я ненароком обидел вас. Прошу простить великодушно.
- С чего вы взяли? – ощетинилась я.
- Вы обратились за помощью к кому-то из близких по духу. Это всегда выручает.

Чтобы заполнить нависшую паузу, я механически полистала свой блокнот, хотя и без него помнила все вопросы к этому «шаману». Он опять прочел мои мысли.
- Тантра-йога не относится к «шаманству» или «хлыстам», - он выдержал паузу, сделав маленький глоток чаю. – Это учение, веками развивавшееся умными людьми. Это не Камасутра, расширяющая познания провинциала в сексуальных отношениях, это именно учение о том, как развивать свои способности и духовность используя сексуальные практики.
- Скорее всего, я именно тот провинциал, который когда-то полистал забавную книжку с картинками, - я в упор посмотрела на гуру, - но многие из них у меня вызвали улыбку, нежели желание повторить замысловатую позу.
- Спасибо, за откровенность, - он не отвел взгляда, спокойно продолжив, - думаю, что многие асаны из хатха-йоги вам тоже будет сложно выполнить без подготовки. Мы привыкли смотреть чемпионаты мира по фигурному катанию или футболу, но времени на подобные занятия у нас нет. Разве что, добежать до отходящего автобуса или дотащить сумки до холодильника.
- Вы хотите сказать, что секс с супругом, это то же самое? – продолжила я мысль Андрея.
- Если по пятницам, то – да.
Он демонстративно зажег пару свечей на столике и предложил мне попробовать другой сорт чая из соседнего чайничка. Напиток был терпкий и крепкий. Маленького глотка было достаточно, чтобы ощутить совсем иной вкус.
- Есть немало отличий между Западной и Восточной культурами, - гуру с удовольствием откинулся в кресле, глядя на меня. - Одно из них определено христианским отношением к сексуальности человека.
- Греховность? – предположила я.
- Не только. Я бы сформулировал это, как крайность. Либо полное табу, либо вседозволенность.
- Не совсем понимаю вас, - моя рука опять потянулась к «Паркеру», - как христианство связано со вседозволенностью.
Андрей улыбнулся вполне искренне, отставив миниатюрную чашечку.
- Умные родители не будут заставлять ребенка читать нужные книги. Они поставят их на видное место в шкафу и запретят их трогать.
- Хотите сказать, что все продумано?

- Христианство возникло не на пустом месте, - он чуть подался вперед и глаза его блеснули. – Взять, хотя бы отношение к женщине. Тора ограничивает женщину жестче, чем Библия. Несчастная не имеет права голоса и не может свидетельствовать в суде. Женщина-монарх уникальное явление на троне многих стран, хотя именно она рожает наследника. Не физическая сила сделала мужчину правителем мира, а страх перед женщиной. Она по природе своей сильнее. Она обладает даром предсказания и врачевания гораздо чаще, чем мужчины. Она сильнее в своей сексуальности. Именно поэтому тантра-йога отводит женщине особое место в своем учении.
- И в чем же его суть? – подтолкнула я хозяина.

- Развитие личности, - быстро ответил Андрей. – Только не односторонней, как мало подвижный гений-математик или узколобый чемпион по боксу. Гармоническое развитие личности – смысл жизни. Создатель или боги дают нам шанс. Это не только сильное тело, математические или экстрасенсорные способности, это все вместе. Ошибка Западной цивилизации в узком профессиональном подходе к человеку. Для нее главное – результат. Человек-инженер, человек-врач, человек-рабочий. Отсюда признание личности через получение ей награды, звания, дипломы – вот цель каждого его члена. В конечном счете, все свелось к деньгам. У кого их больше, тот успешнее. Даже урод. Потому дни Западной цивилизации сочтены.

- Будущее за тантра-йогой? – неумело пошутила я.
- Нет. Тантра – это фундамент, проверенный веками. Так можно развиваться. Но не только так. Каждый может выбрать себе уникальный путь. Насильно одевая своих детей в одинаковую форму и обучая их одним и тем же песням, правители пытаются плодить управляемую массу . Роботов. А путь прогресса лежит в другой области. В уникальности. Техногенное общество сводит сексуальные отношения либо к порицаемой похоти, либо к разнузданной вседозволенности. А это тонкий индивидуальный инструмент. Причем очень сильный.

- В развитии личности? – засомневалась я.
- Именно. У человека сексуальная чакра расположена выше двигательной. Научитесь управлять этой энергией, сможете задействовать ее для любой своей деятельности. Это другая ступень развития личности.
Гуру внимательно посмотрел на меня, пытаясь убедиться, что я поняла из его речи.
- То есть отказаться от обычного секса с близким человеком и превратить их в физические упражнениями? На плацу или в спортзале.
Он ответил не сразу.
- Если выучиться грамоте, можно писать доносы или отчеты. Осилите изящную словесность, рука сама потянется к поэзии.
- Чем же плох традиционный метод образования?
- Если говорить о России, то нам нужна особая методика. Взять хотя бы теперешнюю систему аттестации школьников.
- ЕГЭ? – уточнила я.
- Именно, - гуру набычился. – Система тестирования, разработанная когда-то американцами для муниципальных школ в индейских резервациях, нам не подходит.
- А тантра?
- Понимаю, что вас интересует главный вопрос, - он грустно улыбнулся. – Действительно ли, практикующие тантру, совершают соитие с партнерами на занятиях. Да. И скажу почему. Суть в том, чтобы научиться управлять этим процессом. Поставить разум над чувством. Направить возникающие всплески энергии в иные энергетические каналы. Думать о главном.
Он помолчал, наблюдая за моей реакцией на сказанное.
- Тантра не универсальная методика. Она особенная.
- Для избранных? – предположила я.
- Да. Как математика или танцы. Только результат у нее иной. Он скрыт от внешнего взгляда.
- Как же его определить?
- А как вы оцените самосознание? Свои новые возможности самоконтроля и управления своей энергией.
- А если это только слова? – не сдавалась я.
- Европейцу надобно явить чудо, - улыбнулся гуру. – Или хотя бы плюнуть дальше всех.
- И все же.
- Хорошо, - он выпрямился. – Сутки интенсивного и продуктивного умственного труда. Двухчасовой половой акт. Закрытие третьей чакры и открытие ясновиденья.
- Экстрасенсорика?
- В том числе, - он остановился, словно взвешивая свои слова, и продолжил. – Вы задумывались когда-нибудь над тем, что многие древние тексты упоминают о богах, имевших связь с людьми. В мифологии Индии, Египта и Греции говорят о детях, ставших полубогами.
Я утвердительно кивнула.

- Если бы у землян были разные генетические типы с богами, мы бы не скрещивались. Ну, как с обезьянами, например. Однако, мифы свидетельствуют о нашем родстве. Мы действительно созданы по образу и подобию. Мы можем, как Вишну, иметь тысячу лиц, т.е. тысячу проявлений. Что-то определяется наследственностью, что-то практиками. Физическими, сексуальными и духовными.
- И тантра одна из них?
- Да это один из путей совершенствования.
Насмешливый взгляд гуру поколебал мою уверенность в собственной правоте и непогрешимости. А вдруг. Вдруг он не жулик, использующий доверчивых или похотливых людишек в своих целях. Сомнения не покидают меня и поныне. Мало ли появилось экстрасенсов и потомственных колдунов, ведьм в десятом поколении и магистров Вуду. Есть даже мольфары.
Всех волнует тысяча лиц Вишну.

@темы: рассказ,проза,Александр Асмолов

---

Глубокое

В незапамятные времена среди зеленых полей и густых лесов стояла одна деревенька. Глубокое. Многим название казалось странным, поскольку ни рек, ни озер поблизости не было. Разве что ручейки, в которых летом купались воробьи. Поговаривали, что деревеньку ту назвали так в шутку, с намеком на особенность ее жителей. Она состояла в том, все поголовно были великими выдумщиками. Ну, это мягко сказано. Они безбожно врали. Плели не весть что по поводу и просто так, сочиняли небылицы и сами в них верили. Пересказывая всякий раз, добавляли отсебятину, да так, что смысл менялся на противоположный.

Путник, впервые попавший в Глубокое на вечерние посиделки, до утра не мог заснуть. Позже странная деревня манила и пугала его, как погост в лунную ночь. В уездном городе на ярмарке или в базарный день жители из Глубокого бывали частенько. Им нечего было продать, а купить могли разве что леденец, но вот порассказать о том, чего не было, они были мастера. Подгулявшие купчишки частенько звали к столу не цыган, а говорунов из Глубокого. Такого порасскажут, что тишина в харчевне стоит, и ложки не стучат. Дальние страны и великие битвы, дворцовые интриги и перевороты, пираты и несметные сокровища, вампиры и красавицы – и самое забавное, что рассказчик свидетель, а то и участник событий. В доказательство шрамы показывал и святыми клялся.

В те времена грамоте мало кто был обучен, потому книг не читали, а вот послушать любили. Частенько звали на праздники в богатые дома жителей той деревеньки, а они всякий раз новую байку приносили – то слезу вышибут, то страху нагонят, то смехом уморят до икоты. Публика порой далеко за полночь не расходится. Сидят все кружком перед рассказчиком, рты раскрыв, и всему верят. Он только свечку поближе пододвинет и давай балаболить. От его рук тени по стенам да потолку бегают, голос то зычный, то бархатный. Так и стелет. Да, соврать мастера были.

Причем, все поголовно в Глубоком этим пристрастьем грешили. И стар, и млад. Поговаривали, грибы в лесу у той деревеньки особые росли. Потому никто к хмельному интереса не проявлял. Зато жили весело. Разыграть кого-то из соседей – хлебом не корми. Молодки с утра у колодца встретятся и такое порасскажут, что потом сами бегут домой проверять. Причем, своим же россказням и верили. Все, кроме одной.

Была в той деревеньке знахарка. Одна жила в дальнем домишке на отшибе. Ни детей, ни стариков у нее не было. Огромный черный кот составлял всю ее семью. Нелюдимая и замкнутая женщина неопределенного возраста сторонилась веселой жизни в Глубоком, да и к ней стучались только по великой нужде. У кого скотинка захворает или муж загуляет, к знахарке тянутся. Она зелье сварит, камушки свои на столе раскинет, пошепчет на огонек свечи - все и уладится.

Однажды случилась в тех краях засуха. Два года неурожай. Зимы лютые, а летом хлеба не соберешь. Голодно и холодно стало. Птицы улетели, ручьи и те высохли. Многие снялись с насиженных мест в другие земли. Никто россказням вралей из Глубокого не верит, что вот-вот дожди пойдут, а тепло и урожаи вернуться.

Однажды душным вечером услышала знахарка шум под своими окнами. Глядь, а там толпа – вся деревня собралась. Не балагурят, как обычно, а злобно в ее сторону пальцами точат, да выкрикивают – мол, она порчу навела. Того и гляди дом спалят. Не испугалась знахарка. Вышла на крыльцо, да без лишних слов указала на старую березу посреди деревеньки.

- Копайте там. Воду найдете. Напоите себя и поля свои. Урожай будет.

С тем и ушла. Соседи переглянулись, да лишь руками развели. Пошушукались и решили проверить. Глубоко пришлось копать, да не зря. Хлынула вода из нового родника. Холодная, чистая. Пустили ее на поля, и колос поднялся. К концу лета такой урожай собрали, что торговать стали. Разбогатели. Только вместе с шальными деньгами пришли в ту деревеньку зависть и злоба. Перестали соседи друг друга разыгрывать, да небылицы сказывать. Купцами заделались. Вокруг своих домов заборы высокие поставили и злых кобелей на цепь посадили.

С каждым годом урожай на полях вокруг Глубокого был просто неслыханный. В округе беда, а у них хлеб девать некуда. Стали они торговать на ярмарках и о своих байках позабыли. Никто в округе уж не зовет на посиделки жителей из Глубокого, а они голытьбы всякой сторонятся. Как бы не украли чего. Сами к соседям не ходят, и к себе не зовут. Вдруг кто увидит, что закрома у них от зерна ломятся, а по углам горницы дорогая утварь пылится. Никто и не заметил, как былых весельчаков и балагуров молчунами стали кликать, а деревню их перекрестили в Молчановку.

Как-то по весне пошли сильные ливни, даже дома подтопило. Все обошлось, только вот колодец у старой березы обвалился. Засыпало его подчистую. Ключевой воды не стало, и урожаи пропали. Как ни старались молчуны, ничего у них не вышло. Сунулись, было к знахарке за помощью, а у нее ставни и двери накрест заколочены. Очень быстро накопленное добро, как песок сквозь пальцы. Дома обветшали, а заборы на дрова разобрали. Старую березу, что у родника стояла, и ту спилили.

Теперь редкий путник спросит у кого-нибудь в соседней деревне, где Глубокое. В ответ услышит – в Лету кануло. Все бы ничего, да жаль тех сказок и прибауток, что исчезли вместе со странной деревенькой, где жили болтуны и врали, за понюшку табака делавшие жизнь целой округи такой счастливой и беззаботной.

@темы: рассказ, сказка