Нефертити

- Ты не хочешь окунуться? Жарко.
- Нет, я люблю прогреться до костей, чтобы потом всю зиму это было со мной.
- Воспоминания детства?
- Ну, да, Я же вырос на этом пирсе. Открывал купальный сезон 8 марта, а закрывал 7 ноября, к 1 мая уже был похож на негра, а к августу волосы становились почти белыми от соли и солнца.
- Ладно, посмотри, какое море.
- Нет, ты не представляешь, что этот старый пирс для меня значит. Здесь я впервые сам прыгнул в воду, научился плавать, нырнул на 20 метров, несколько раз чуть не утонул… Сколько рыбы и крабов было тут поймано, а сколько мидий и креветок зажарено на углях…
- О, это надолго, дружок. Может, сначала все же искупаться?
- Погоди. Мне нужно поздороваться с солнцем. Оно тут особенное. Пылкое и нежное.
- Не боишься сгореть в первый день?
- Именно в первый день нужно вобрать его досыта. И тело, и душа истосковались. Хочу вот так лежать и смотреть на солнце через закрытые веки. Весь мир окрашивается в жаркий цвет, а оно проникает внутрь. Я заряжаюсь, как батарейка.
- Потом будешь всю ночь маяться, и кому-то придется мазать тебя сметаной.
- Ерунда. В солнце все мое детство. Особенно в летнем пекле. Когда оно пронизывает тебя насквозь, когда мягкий асфальт обжигает пятки, от стен домов пышет жаром, как от каменки, а помидоры пахнут настоящим летним солнцем.
- Ты неисправимый романтик.
- Я просто очень люблю его.
- А меня?
- И тебя, конечно. Только не спрашивай, кого больше. Не будем взвешивать в граммах. Это же мое солнце из детства. Оно наполняет силой и блаженством, защищает от холода и болезней, бережет от всех невзгод.
- Да, ты язычник, дружок.
- Еще какой! В одной из прошлых жизней я был жрецом в Египте времён Эхнатона и поклонялся солнцу, как величайшему божеству.
- И, конечно же, был влюблен в Нефертити?
- Скрывать не стану.
- Ах, ты, коварный!
- Это было давно.
- Значит, ты всем шептал одни и те же ласковые словечки?
- Только без обид. Лучше обнимемся.
Мужчина резко вскочил со старого, раскаленного солнцем пирса и прыгнул в море, а оно, злорадно сверкнув на волнах игривым солнечным зайчиком, ласково открыло навстречу свои объятья.

@темы: рассказ,проза,отпуск

---

Сиреневые грозы

Сиреневые грозы на закате
Хмельной надеждой зашумят в саду.
В раскате, как в оборванной цитате,
Намек о неизбежности найду.

Все суждено – и встречи, и разлуки,
Короткий век сиреневой любви
Уже отмерен в цокающем звуке.
Я не боюсь, ты только позови.

@темы: любовь,Александр Асмолов,лирика

---

Тысяча лиц Вишну

Мелодичный звонок за дверью не сразу привлек внимание хозяина. Хотя мы и договаривались о встрече, он открыл не сразу. Спокойный умный взгляд и приветливая улыбка сняли первое напряжение. Андрей умел расположить к себе собеседника, если не сказать больше. Он умело манипулировал им, но делал это профессионально. Я даже включилась в эту невинную игру. С интересом наблюдая за поведением хозяина, приняла роль ведомой, если не жертвы, на которую началась охота.

Имея некий журналистский опыт, я была готова к стандартным приемам тех, кто согласился на интервью. Поискала информацию об Андрее в Интернете и заранее согласовала с ним список вопросов, которые, как мне казалось, были бы интересны и мне и будущему читателю. Главред обещал поставить мою статью в ближайший номер журнала. Напутствуя меня перед поездкой, он положил мне руку на плечико и доверительно поведал, что клиент непростой. Главред был еще тот хитрец, он умел возбудить женское любопытство и профессиональный азарт.

Андрей предложил выбрать одно из мягких кресел у невысокого изящного столика с инкрустацией. Пока я разглядывала замысловатый орнамент переплетений золотистых и вишневых изгибов на отполированной столешнице, он принес поднос с чаем. Я тем временем выложила перед собой из сумочки диктофон и блокнот. Моя «счастливая» перьевая ручка легла рядом.
- «Ланкастер»? – Андрей изобразил на лице приятное удивление.
- Да… - отчего-то смутилась я, - подарок.
- Думаю, поклонник вашего таланта не случайно выбрал «Паркер». Это наверняка, счастливое перо.
- Почему вы так решили? – искренне удивилась я.
- Дорогие подарки часто обдумывают перед покупкой. Это китайскую подделку купят мимоходом в ларьке у метро, а тысячу баксов тратят с умом. Тем более что это был не очень богатый человек.
- Почему вы так решили? – меня задели его рассуждения о финансовой состоятельности моего знакомого. Ну, хотя и бывшего.
- Вы умная женщина, Светлана, - он чуть поклонился и сделал паузу, придавая значимость сказанному. – Это был явно не «папик» или купчишка, пытавшийся дать взятку таким образом. Вы бы не взяли такой «подарок» и уж наверняка не носили бы его в футляре.
- Профессиональная наблюдательность? – неуклюже съязвила я, чувствуя его превосходство.
- Я никому не скажу, - усмехнулся он. – Позвольте предложить вам чаю.
Это было неприятно. Я повертела в руках «Паркер», чтобы успокоиться и перейти к делу. В конце концов, моя профессия брать интервью. Как говорила на лекциях наша Лилия Станиславовна:
– Профессия журналиста не лучше, чем у хирурга. Приходится копошиться в душах, а они не всегда отличаются от содержимого прямой кишки.
- Судя по вашему взгляду, - голос Андрея прервал мои воспоминания, - я ненароком обидел вас. Прошу простить великодушно.
- С чего вы взяли? – ощетинилась я.
- Вы обратились за помощью к кому-то из близких по духу. Это всегда выручает.

Чтобы заполнить нависшую паузу, я механически полистала свой блокнот, хотя и без него помнила все вопросы к этому «шаману». Он опять прочел мои мысли.
- Тантра-йога не относится к «шаманству» или «хлыстам», - он выдержал паузу, сделав маленький глоток чаю. – Это учение, веками развивавшееся умными людьми. Это не Камасутра, расширяющая познания провинциала в сексуальных отношениях, это именно учение о том, как развивать свои способности и духовность используя сексуальные практики.
- Скорее всего, я именно тот провинциал, который когда-то полистал забавную книжку с картинками, - я в упор посмотрела на гуру, - но многие из них у меня вызвали улыбку, нежели желание повторить замысловатую позу.
- Спасибо, за откровенность, - он не отвел взгляда, спокойно продолжив, - думаю, что многие асаны из хатха-йоги вам тоже будет сложно выполнить без подготовки. Мы привыкли смотреть чемпионаты мира по фигурному катанию или футболу, но времени на подобные занятия у нас нет. Разве что, добежать до отходящего автобуса или дотащить сумки до холодильника.
- Вы хотите сказать, что секс с супругом, это то же самое? – продолжила я мысль Андрея.
- Если по пятницам, то – да.
Он демонстративно зажег пару свечей на столике и предложил мне попробовать другой сорт чая из соседнего чайничка. Напиток был терпкий и крепкий. Маленького глотка было достаточно, чтобы ощутить совсем иной вкус.
- Есть немало отличий между Западной и Восточной культурами, - гуру с удовольствием откинулся в кресле, глядя на меня. - Одно из них определено христианским отношением к сексуальности человека.
- Греховность? – предположила я.
- Не только. Я бы сформулировал это, как крайность. Либо полное табу, либо вседозволенность.
- Не совсем понимаю вас, - моя рука опять потянулась к «Паркеру», - как христианство связано со вседозволенностью.
Андрей улыбнулся вполне искренне, отставив миниатюрную чашечку.
- Умные родители не будут заставлять ребенка читать нужные книги. Они поставят их на видное место в шкафу и запретят их трогать.
- Хотите сказать, что все продумано?

- Христианство возникло не на пустом месте, - он чуть подался вперед и глаза его блеснули. – Взять, хотя бы отношение к женщине. Тора ограничивает женщину жестче, чем Библия. Несчастная не имеет права голоса и не может свидетельствовать в суде. Женщина-монарх уникальное явление на троне многих стран, хотя именно она рожает наследника. Не физическая сила сделала мужчину правителем мира, а страх перед женщиной. Она по природе своей сильнее. Она обладает даром предсказания и врачевания гораздо чаще, чем мужчины. Она сильнее в своей сексуальности. Именно поэтому тантра-йога отводит женщине особое место в своем учении.
- И в чем же его суть? – подтолкнула я хозяина.

- Развитие личности, - быстро ответил Андрей. – Только не односторонней, как мало подвижный гений-математик или узколобый чемпион по боксу. Гармоническое развитие личности – смысл жизни. Создатель или боги дают нам шанс. Это не только сильное тело, математические или экстрасенсорные способности, это все вместе. Ошибка Западной цивилизации в узком профессиональном подходе к человеку. Для нее главное – результат. Человек-инженер, человек-врач, человек-рабочий. Отсюда признание личности через получение ей награды, звания, дипломы – вот цель каждого его члена. В конечном счете, все свелось к деньгам. У кого их больше, тот успешнее. Даже урод. Потому дни Западной цивилизации сочтены.

- Будущее за тантра-йогой? – неумело пошутила я.
- Нет. Тантра – это фундамент, проверенный веками. Так можно развиваться. Но не только так. Каждый может выбрать себе уникальный путь. Насильно одевая своих детей в одинаковую форму и обучая их одним и тем же песням, правители пытаются плодить управляемую массу . Роботов. А путь прогресса лежит в другой области. В уникальности. Техногенное общество сводит сексуальные отношения либо к порицаемой похоти, либо к разнузданной вседозволенности. А это тонкий индивидуальный инструмент. Причем очень сильный.

- В развитии личности? – засомневалась я.
- Именно. У человека сексуальная чакра расположена выше двигательной. Научитесь управлять этой энергией, сможете задействовать ее для любой своей деятельности. Это другая ступень развития личности.
Гуру внимательно посмотрел на меня, пытаясь убедиться, что я поняла из его речи.
- То есть отказаться от обычного секса с близким человеком и превратить их в физические упражнениями? На плацу или в спортзале.
Он ответил не сразу.
- Если выучиться грамоте, можно писать доносы или отчеты. Осилите изящную словесность, рука сама потянется к поэзии.
- Чем же плох традиционный метод образования?
- Если говорить о России, то нам нужна особая методика. Взять хотя бы теперешнюю систему аттестации школьников.
- ЕГЭ? – уточнила я.
- Именно, - гуру набычился. – Система тестирования, разработанная когда-то американцами для муниципальных школ в индейских резервациях, нам не подходит.
- А тантра?
- Понимаю, что вас интересует главный вопрос, - он грустно улыбнулся. – Действительно ли, практикующие тантру, совершают соитие с партнерами на занятиях. Да. И скажу почему. Суть в том, чтобы научиться управлять этим процессом. Поставить разум над чувством. Направить возникающие всплески энергии в иные энергетические каналы. Думать о главном.
Он помолчал, наблюдая за моей реакцией на сказанное.
- Тантра не универсальная методика. Она особенная.
- Для избранных? – предположила я.
- Да. Как математика или танцы. Только результат у нее иной. Он скрыт от внешнего взгляда.
- Как же его определить?
- А как вы оцените самосознание? Свои новые возможности самоконтроля и управления своей энергией.
- А если это только слова? – не сдавалась я.
- Европейцу надобно явить чудо, - улыбнулся гуру. – Или хотя бы плюнуть дальше всех.
- И все же.
- Хорошо, - он выпрямился. – Сутки интенсивного и продуктивного умственного труда. Двухчасовой половой акт. Закрытие третьей чакры и открытие ясновиденья.
- Экстрасенсорика?
- В том числе, - он остановился, словно взвешивая свои слова, и продолжил. – Вы задумывались когда-нибудь над тем, что многие древние тексты упоминают о богах, имевших связь с людьми. В мифологии Индии, Египта и Греции говорят о детях, ставших полубогами.
Я утвердительно кивнула.

- Если бы у землян были разные генетические типы с богами, мы бы не скрещивались. Ну, как с обезьянами, например. Однако, мифы свидетельствуют о нашем родстве. Мы действительно созданы по образу и подобию. Мы можем, как Вишну, иметь тысячу лиц, т.е. тысячу проявлений. Что-то определяется наследственностью, что-то практиками. Физическими, сексуальными и духовными.
- И тантра одна из них?
- Да это один из путей совершенствования.
Насмешливый взгляд гуру поколебал мою уверенность в собственной правоте и непогрешимости. А вдруг. Вдруг он не жулик, использующий доверчивых или похотливых людишек в своих целях. Сомнения не покидают меня и поныне. Мало ли появилось экстрасенсов и потомственных колдунов, ведьм в десятом поколении и магистров Вуду. Есть даже мольфары.
Всех волнует тысяча лиц Вишну.

@темы: рассказ,проза,Александр Асмолов

---

Глубокое

В незапамятные времена среди зеленых полей и густых лесов стояла одна деревенька. Глубокое. Многим название казалось странным, поскольку ни рек, ни озер поблизости не было. Разве что ручейки, в которых летом купались воробьи. Поговаривали, что деревеньку ту назвали так в шутку, с намеком на особенность ее жителей. Она состояла в том, все поголовно были великими выдумщиками. Ну, это мягко сказано. Они безбожно врали. Плели не весть что по поводу и просто так, сочиняли небылицы и сами в них верили. Пересказывая всякий раз, добавляли отсебятину, да так, что смысл менялся на противоположный.

Путник, впервые попавший в Глубокое на вечерние посиделки, до утра не мог заснуть. Позже странная деревня манила и пугала его, как погост в лунную ночь. В уездном городе на ярмарке или в базарный день жители из Глубокого бывали частенько. Им нечего было продать, а купить могли разве что леденец, но вот порассказать о том, чего не было, они были мастера. Подгулявшие купчишки частенько звали к столу не цыган, а говорунов из Глубокого. Такого порасскажут, что тишина в харчевне стоит, и ложки не стучат. Дальние страны и великие битвы, дворцовые интриги и перевороты, пираты и несметные сокровища, вампиры и красавицы – и самое забавное, что рассказчик свидетель, а то и участник событий. В доказательство шрамы показывал и святыми клялся.

В те времена грамоте мало кто был обучен, потому книг не читали, а вот послушать любили. Частенько звали на праздники в богатые дома жителей той деревеньки, а они всякий раз новую байку приносили – то слезу вышибут, то страху нагонят, то смехом уморят до икоты. Публика порой далеко за полночь не расходится. Сидят все кружком перед рассказчиком, рты раскрыв, и всему верят. Он только свечку поближе пододвинет и давай балаболить. От его рук тени по стенам да потолку бегают, голос то зычный, то бархатный. Так и стелет. Да, соврать мастера были.

Причем, все поголовно в Глубоком этим пристрастьем грешили. И стар, и млад. Поговаривали, грибы в лесу у той деревеньки особые росли. Потому никто к хмельному интереса не проявлял. Зато жили весело. Разыграть кого-то из соседей – хлебом не корми. Молодки с утра у колодца встретятся и такое порасскажут, что потом сами бегут домой проверять. Причем, своим же россказням и верили. Все, кроме одной.

Была в той деревеньке знахарка. Одна жила в дальнем домишке на отшибе. Ни детей, ни стариков у нее не было. Огромный черный кот составлял всю ее семью. Нелюдимая и замкнутая женщина неопределенного возраста сторонилась веселой жизни в Глубоком, да и к ней стучались только по великой нужде. У кого скотинка захворает или муж загуляет, к знахарке тянутся. Она зелье сварит, камушки свои на столе раскинет, пошепчет на огонек свечи - все и уладится.

Однажды случилась в тех краях засуха. Два года неурожай. Зимы лютые, а летом хлеба не соберешь. Голодно и холодно стало. Птицы улетели, ручьи и те высохли. Многие снялись с насиженных мест в другие земли. Никто россказням вралей из Глубокого не верит, что вот-вот дожди пойдут, а тепло и урожаи вернуться.

Однажды душным вечером услышала знахарка шум под своими окнами. Глядь, а там толпа – вся деревня собралась. Не балагурят, как обычно, а злобно в ее сторону пальцами точат, да выкрикивают – мол, она порчу навела. Того и гляди дом спалят. Не испугалась знахарка. Вышла на крыльцо, да без лишних слов указала на старую березу посреди деревеньки.

- Копайте там. Воду найдете. Напоите себя и поля свои. Урожай будет.

С тем и ушла. Соседи переглянулись, да лишь руками развели. Пошушукались и решили проверить. Глубоко пришлось копать, да не зря. Хлынула вода из нового родника. Холодная, чистая. Пустили ее на поля, и колос поднялся. К концу лета такой урожай собрали, что торговать стали. Разбогатели. Только вместе с шальными деньгами пришли в ту деревеньку зависть и злоба. Перестали соседи друг друга разыгрывать, да небылицы сказывать. Купцами заделались. Вокруг своих домов заборы высокие поставили и злых кобелей на цепь посадили.

С каждым годом урожай на полях вокруг Глубокого был просто неслыханный. В округе беда, а у них хлеб девать некуда. Стали они торговать на ярмарках и о своих байках позабыли. Никто в округе уж не зовет на посиделки жителей из Глубокого, а они голытьбы всякой сторонятся. Как бы не украли чего. Сами к соседям не ходят, и к себе не зовут. Вдруг кто увидит, что закрома у них от зерна ломятся, а по углам горницы дорогая утварь пылится. Никто и не заметил, как былых весельчаков и балагуров молчунами стали кликать, а деревню их перекрестили в Молчановку.

Как-то по весне пошли сильные ливни, даже дома подтопило. Все обошлось, только вот колодец у старой березы обвалился. Засыпало его подчистую. Ключевой воды не стало, и урожаи пропали. Как ни старались молчуны, ничего у них не вышло. Сунулись, было к знахарке за помощью, а у нее ставни и двери накрест заколочены. Очень быстро накопленное добро, как песок сквозь пальцы. Дома обветшали, а заборы на дрова разобрали. Старую березу, что у родника стояла, и ту спилили.

Теперь редкий путник спросит у кого-нибудь в соседней деревне, где Глубокое. В ответ услышит – в Лету кануло. Все бы ничего, да жаль тех сказок и прибауток, что исчезли вместе со странной деревенькой, где жили болтуны и врали, за понюшку табака делавшие жизнь целой округи такой счастливой и беззаботной.

@темы: рассказ, сказка

---

Неужели зря

Люблю смотреть парад в День Победы. Звонить в это время друзьям в других городах и спрашивать. Смотришь? У кого-то уже перевалило за полдень, но большинство у экранов. Это нас объединяет. Это должно быть, как весна, как Новый год. Пережитое когда-то отцами и матерями, живет в нас, передается из поколения в поколение, как наследственность. Вечный огонь и «Бессмертный полк» ее проявление.

После парада сажусь за компьютер и брожу по сайтам в Интернет. Нас теперь никто не организовывает, мы празднуем сами. На сотовый пришло сообщение от таксистов. Ветеранов сегодня катают бесплатно. Мелькнула мысль – вот бы рестораторы подхватили этот почин. Пока молчат. Возможно, в каких-то городах ветеранам еще дарят к 9 мая подарки, но в основном предлагают скидки к празднику.

Еще до салюта одно сообщение громыхнуло во мне залпом. У метро пожилая дама в гимнастерке просила милостыню. Ряженная конечно. Фронтовики на это не способны. Мне вспомнилось, как после объединения Германии, немцы решили выделить какие-то деньги бывшим узникам концлагерей из России. В знак покаяния.

Мои отец и мать были военнопленными, потом хлебнули еще и от своих по возвращении. Однако, когда какие-то представители организации, раздававшей по спискам денежную компенсацию от Германии, пришли к нам в дом, отец выставил их за дверь. Едва морду не набил.

- Помирать буду, но копейки от них не возьму!

Вот мне и подумалось, у кого же поднялась рука с кружкой. Ряженные и прежде появлялись. Причем они «делают карьеру» за пару лет, переодеваясь в форму полковников и генералов из старшин и лейтенантов. Прибавляют к боевой звезде Героя еще звезду Героя труда. Эти фото есть в Интернет. Одно дело, когда они рядятся в двойников исторических личностей на Манежной площади, другое дело, когда неловко салютуют с трибуны мавзолея 9 мая. Помните, лже генеральшу Шолпан Гриняеву?

Нет официального разбирательства. Решили стыдливо замолчать. А как же те, кто остался лежать на полях России и Европы. Они никому не смотрят в душу? Память о них беззастенчиво используют. Разменивают на серебряники. Не только чужаки, но и свои хотят переписать нашу историю. Именно так размывается Великая Победа и миллионные жертвы.

Человечество давно прошло этапы, когда покупалось мантия Цезаря или перстень Папы. Теперь и у нас можно купить диплом инженера или доктора наук. Водительские права просто мелочь. Кем мы стали? Наши родители врагов зубами рвали, когда оружия не было. Неужели зря?

@темы: миниатюра, Александр Асмолов

---

Неужели зря

Люблю смотреть парад в День Победы. Звонить в это время друзьям в других городах и спрашивать. Смотришь? У кого-то уже перевалило за полдень, но большинство у экранов. Это нас объединяет. Это должно быть, как весна, как Новый год. Пережитое когда-то отцами и матерями, живет в нас, передается из поколения в поколение, как наследственность. Вечный огонь и «Бессмертный полк» ее проявление.

После парада сажусь за компьютер и брожу по сайтам в Интернет. Нас теперь никто не организовывает, мы празднуем сами. На сотовый пришло сообщение от таксистов. Ветеранов сегодня катают бесплатно. Мелькнула мысль – вот бы рестораторы подхватили этот почин. Пока молчат. Возможно, в каких-то городах ветеранам еще дарят к 9 мая подарки, но в основном предлагают скидки к празднику.

Еще до салюта одно сообщение громыхнуло во мне залпом. У метро пожилая дама в гимнастерке просила милостыню. Ряженная конечно. Фронтовики на это не способны. Мне вспомнилось, как после объединения Германии, немцы решили выделить какие-то деньги бывшим узникам концлагерей из России. В знак покаяния.

Мои отец и мать были военнопленными, потом хлебнули еще и от своих по возвращении. Однако, когда какие-то представители организации, раздававшей по спискам денежную компенсацию от Германии, пришли к нам в дом, отец выставил их за дверь. Едва морду не набил.

- Помирать буду, но копейки от них не возьму!

Вот мне и подумалось, у кого же поднялась рука с кружкой. Ряженные и прежде появлялись. Причем они «делают карьеру» за пару лет, переодеваясь в форму полковников и генералов из старшин и лейтенантов. Прибавляют к боевой звезде Героя еще звезду Героя труда. Эти фото есть в Интернет. Одно дело, когда они рядятся в двойников исторических личностей на Манежной площади, другое дело, когда неловко салютуют с трибуны мавзолея 9 мая. Помните, лже генеральшу Шолпан Гриняеву?

Нет официального разбирательства. Решили стыдливо замолчать. А как же те, кто остался лежать на полях России и Европы. Они никому не смотрят в душу? Память о них беззастенчиво используют. Разменивают на серебряники. Не только чужаки, но и свои хотят переписать нашу историю. Именно так размывается Великая Победа и миллионные жертвы.

Человечество давно прошло этапы, когда покупалось мантия Цезаря или перстень Папы. Теперь и у нас можно купить диплом инженера или доктора наук. Водительские права просто мелочь. Кем мы стали? Наши родители врагов зубами рвали, когда оружия не было. Неужели зря?

---

Неужели зря?

Люблю смотреть парад в День Победы. Звонить в это время друзьям в других городах и спрашивать. Смотришь? У кого-то уже перевалило за полдень, но большинство у экранов. Это нас объединяет. Это должно быть, как весна, как Новый год. Пережитое когда-то отцами и матерями, живет в нас, передается из поколения в поколение, как наследственность. Вечный огонь и «Бессмертный полк» ее проявление.

После парада сажусь за компьютер и брожу по сайтам в Интернет. Нас теперь никто не организовывает, мы празднуем сами. На сотовый пришло сообщение от таксистов. Ветеранов сегодня катают бесплатно. Мелькнула мысль – вот бы рестораторы подхватили этот почин. Пока молчат. Возможно, в каких-то городах ветеранам еще дарят к 9 мая подарки, но в основном предлагают скидки к празднику.

Еще до салюта одно сообщение громыхнуло во мне залпом. У метро пожилая дама в гимнастерке просила милостыню. Ряженная конечно. Фронтовики на это не способны. Мне вспомнилось, как после объединения Германии, немцы решили выделить какие-то деньги бывшим узникам концлагерей из России. В знак покаяния.

Мои отец и мать были военнопленными, потом хлебнули еще и от своих по возвращении. Однако, когда какие-то представители организации, раздававшей по спискам денежную компенсацию от Германии, пришли к нам в дом, отец выставил их за дверь. Едва морду не набил.

- Помирать буду, но копейки от них не возьму!

Вот мне и подумалось, у кого же поднялась рука с кружкой. Ряженные и прежде появлялись. Причем они «делают карьеру» за пару лет, переодеваясь в форму полковников и генералов из старшин и лейтенантов. Прибавляют к боевой звезде Героя еще звезду Героя труда. Эти фото есть в Интернет. Одно дело, когда они рядятся в двойников исторических личностей на Манежной площади, другое дело, когда неловко салютуют с трибуны мавзолея 9 мая. Помните, лже генеральшу Шолпан Гриняеву?

Нет официального разбирательства. Решили стыдливо замолчать. А как же те, кто остался лежать на полях России и Европы. Они никому не смотрят в душу? Память о них беззастенчиво используют. Разменивают на серебряники. Не только чужаки, но и свои хотят переписать нашу историю. Именно так размывается Великая Победа и миллионные жертвы.

Человечество давно прошло этапы, когда покупалось мантия Цезаря или перстень Папы. Теперь и у нас можно купить диплом инженера или доктора наук. Водительские права просто мелочь. Кем мы стали? Наши родители врагов зубами рвали, когда оружия не было. Неужели зря?

---

Неужели зря?

Люблю смотреть парад в День Победы. Звонить в это время друзьям в других городах и спрашивать. Смотришь? У кого-то уже перевалило за полдень, но большинство у экранов. Это нас объединяет. Это должно быть, как весна, как Новый год. Пережитое когда-то отцами и матерями, живет в нас, передается из поколения в поколение, как наследственность. Вечный огонь и «Бессмертный полк» ее проявление.

После парада сажусь за компьютер и брожу по сайтам в Интернет. Нас теперь никто не организовывает, мы празднуем сами. На сотовый пришло сообщение от таксистов. Ветеранов сегодня катают бесплатно. Мелькнула мысль – вот бы рестораторы подхватили этот почин. Пока молчат. Возможно, в каких-то городах ветеранам еще дарят к 9 мая подарки, но в основном предлагают скидки к празднику.

Еще до салюта одно сообщение громыхнуло во мне залпом. У метро пожилая дама в гимнастерке просила милостыню. Ряженная конечно. Фронтовики на это не способны. Мне вспомнилось, как после объединения Германии, немцы решили выделить какие-то деньги бывшим узникам концлагерей из России. В знак покаяния.

Мои отец и мать были военнопленными, потом хлебнули еще и от своих по возвращении. Однако, когда какие-то представители организации, раздававшей по спискам денежную компенсацию от Германии, пришли к нам в дом, отец выставил их за дверь. Едва морду не набил.

- Помирать буду, но копейки от них не возьму!

Вот мне и подумалось, у кого же поднялась рука с кружкой. Ряженные и прежде появлялись. Причем они «делают карьеру» за пару лет, переодеваясь в форму полковников и генералов из старшин и лейтенантов. Прибавляют к боевой звезде Героя еще звезду Героя труда. Эти фото есть в Интернет. Одно дело, когда они рядятся в двойников исторических личностей на Манежной площади, другое дело, когда неловко салютуют с трибуны мавзолея 9 мая. Помните, лже генеральшу Шолпан Гриняеву?

Нет официального разбирательства. Решили стыдливо замолчать. А как же те, кто остался лежать на полях России и Европы. Они никому не смотрят в душу? Память о них беззастенчиво используют. Разменивают на серебряники. Не только чужаки, но и свои хотят переписать нашу историю. Именно так размывается Великая Победа и миллионные жертвы.

Человечество давно прошло этапы, когда покупалось мантия Цезаря или перстень Папы. Теперь и у нас можно купить диплом инженера или доктора наук. Водительские права просто мелочь. Кем мы стали? Наши родители врагов зубами рвали, когда оружия не было. Неужели зря?

---

Неужели зря?

Люблю смотреть парад в День Победы. Звонить в это время друзьям в других городах и спрашивать. Смотришь? У кого-то уже перевалило за полдень, но большинство у экранов. Это нас объединяет. Это должно быть, как весна, как Новый год. Пережитое когда-то отцами и матерями, живет в нас, передается из поколения в поколение, как наследственность. Вечный огонь и «Бессмертный полк» ее проявление.

После парада сажусь за компьютер и брожу по сайтам в Интернет. Нас теперь никто не организовывает, мы празднуем сами. На сотовый пришло сообщение от таксистов. Ветеранов сегодня катают бесплатно. Мелькнула мысль – вот бы рестораторы подхватили этот почин. Пока молчат. Возможно, в каких-то городах ветеранам еще дарят к 9 мая подарки, но в основном предлагают скидки к празднику.

Еще до салюта одно сообщение громыхнуло во мне залпом. У метро пожилая дама в гимнастерке просила милостыню. Ряженная конечно. Фронтовики на это не способны. Мне вспомнилось, как после объединения Германии, немцы решили выделить какие-то деньги бывшим узникам концлагерей из России. В знак покаяния.

Мои отец и мать были военнопленными, потом хлебнули еще и от своих по возвращении. Однако, когда какие-то представители организации, раздававшей по спискам денежную компенсацию от Германии, пришли к нам в дом, отец выставил их за дверь. Едва морду не набил.

- Помирать буду, но копейки от них не возьму!

Вот мне и подумалось, у кого же поднялась рука с кружкой. Ряженные и прежде появлялись. Причем они «делают карьеру» за пару лет, переодеваясь в форму полковников и генералов из старшин и лейтенантов. Прибавляют к боевой звезде Героя еще звезду Героя труда. Эти фото есть в Интернет. Одно дело, когда они рядятся в двойников исторических личностей на Манежной площади, другое дело, когда неловко салютуют с трибуны мавзолея 9 мая. Помните, лже генеральшу Шолпан Гриняеву?

Нет официального разбирательства. Решили стыдливо замолчать. А как же те, кто остался лежать на полях России и Европы. Они никому не смотрят в душу? Память о них беззастенчиво используют. Разменивают на серебряники. Не только чужаки, но и свои хотят переписать нашу историю. Именно так размывается Великая Победа и миллионные жертвы.

Человечество давно прошло этапы, когда покупалось мантия Цезаря или перстень Папы. Теперь и у нас можно купить диплом инженера или доктора наук. Водительские права просто мелочь. Кем мы стали? Наши родители врагов зубами рвали, когда оружия не было. Неужели зря?

---

Неужели зря?

Люблю смотреть парад в День Победы. Звонить в это время друзьям в других городах и спрашивать. Смотришь? У кого-то уже перевалило за полдень, но большинство у экранов. Это нас объединяет. Это должно быть, как весна, как Новый год. Пережитое когда-то отцами и матерями, живет в нас, передается из поколения в поколение, как наследственность. Вечный огонь и «Бессмертный полк» ее проявление.

После парада сажусь за компьютер и брожу по сайтам в Интернет. Нас теперь никто не организовывает, мы празднуем сами. На сотовый пришло сообщение от таксистов. Ветеранов сегодня катают бесплатно. Мелькнула мысль – вот бы рестораторы подхватили этот почин. Пока молчат. Возможно, в каких-то городах ветеранам еще дарят к 9 мая подарки, но в основном предлагают скидки к празднику.

Еще до салюта одно сообщение громыхнуло во мне залпом. У метро пожилая дама в гимнастерке просила милостыню. Ряженная конечно. Фронтовики на это не способны. Мне вспомнилось, как после объединения Германии, немцы решили выделить какие-то деньги бывшим узникам концлагерей из России. В знак покаяния.

Мои отец и мать были военнопленными, потом хлебнули еще и от своих по возвращении. Однако, когда какие-то представители организации, раздававшей по спискам денежную компенсацию от Германии, пришли к нам в дом, отец выставил их за дверь. Едва морду не набил.

- Помирать буду, но копейки от них не возьму!

Вот мне и подумалось, у кого же поднялась рука с кружкой. Ряженные и прежде появлялись. Причем они «делают карьеру» за пару лет, переодеваясь в форму полковников и генералов из старшин и лейтенантов. Прибавляют к боевой звезде Героя еще звезду Героя труда. Эти фото есть в Интернет. Одно дело, когда они рядятся в двойников исторических личностей на Манежной площади, другое дело, когда неловко салютуют с трибуны мавзолея 9 мая. Помните, лже генеральшу Шолпан Гриняеву?

Нет официального разбирательства. Решили стыдливо замолчать. А как же те, кто остался лежать на полях России и Европы. Они никому не смотрят в душу? Память о них беззастенчиво используют. Разменивают на серебряники. Не только чужаки, но и свои хотят переписать нашу историю. Именно так размывается Великая Победа и миллионные жертвы.

Человечество давно прошло этапы, когда покупалось мантия Цезаря или перстень Папы. Теперь и у нас можно купить диплом инженера или доктора наук. Водительские права просто мелочь. Кем мы стали? Наши родители врагов зубами рвали, когда оружия не было. Неужели зря?

---

Совет Русольда

Давным-давно, во времена героев и демонов, когда люди и боги жили в одном мире, а славные победы добра над злом становились легендами, среди безбрежных лесов на берегу белого озера стоял красивый город. Высокие крепостные стены и справедливый закон правителя охраняли покой его жителей. Сообща трудились, вместе праздновали, радовались рождению детей, а беда приходила, наваливались всем миром.

Чтобы так всегда было, горожане ставили над собой мудрого правителя. Им могли избрать только сильного, смелого и честного, чтобы ловко с мечом управлялся, первым на защиту вставал и честь свою в любом деле берег. Завидовали тем горожанам, но они не всякого к себе пускали. Купцы да молва людская всякие были и небылицы о городе у белого озера далеко за бескрайние леса разносили. Только и за высокими крепостными стенами иногда грусть-тоска объявлялась.

Однажды, когда городом правил бывший кузнец по имени Русольд, случилось горе. Умерла у него любимая жена Руслана. Время ее пришло, хотя и молода была. Опечалился супруг, но смерть никого не щадит. Тогда отправился он в священную пещеру совета просить – как жить ему дальше. Было такое тайное место в самой чаще бескрайнего леса вокруг города у белого озера. Один пошел Русольд, без доспехов и оружия. Согласно традиции.

В глубине священной пещеры был источник. Даже не источник, а просто вода с высокого свода в маленькую лужицу капала. Только не всякий мог то место отыскать, и не всякий мог совет услышать. А секрет простой был. Лишь у чистого душой человека ритм сердца совпадал с ритмом капель со свода пещеры. Потому только светлый человек мог в темном лабиринте к священному источнику дойти. Иные вообще не возвращались. Бывшему кузнецу повезло.

Прислонился Русольд спиной к теплому камню у источника и стал слушать, как падают с высокого свода капли. Тишина вокруг и только размеренный звук в темноте. Шлепаются капли в лужицу, и в сон Русольда клонит. Он и не заметил, как стала сниться ему Руслана, их любовь, их дом. Все своими руками сделал и все вмиг потерял. Несправедливо. Пусть бы их вдвоем смерть забрала.

Сколько времени он так просидел никто не знает, да послышался ему голос:
- Только те, кто любит друг друга искренне и верно смогут умереть в один день. И будет так, если все смертные станут приносить на могилки близких цветы парами. Один для смерти. Она тоже цветы любит.

Вернулся Русольд в город и все рассказал своим жителям. Потом простился и исчез. Всякое о нем говорили, но истины никто не ведает. С тех пор на погост цветы только парами стали приносить. Многие не хотят расставаться с любимыми и после смерти. Да не всем дано.

Прошло время, и далеко за пределами города у белого озера стали чтить эту традицию, как свою. Потом и название ее позабыли, которое когда-то звучало, как совет Русольда.

@темы: Александр Асмолов,итнтатюра,писатель Асмолов,рассказы

---

Мы победили в 45-м

В самом начале апреля, перед Благовещеньем, наш главред отправил меня в командировку. Нужно было написать о возрождении православной церкви в небольшом городишке Тверской области. Съехав с трассы, мне пришлось долго пробираться по едва расчищенным от снега дорогам, а то и просто по утрамбованному и начинающему подтаивать черному месиву.

Дорожные неурядицы отвлекали от личных переживаний. Душевная боль от предательства некогда близкого человека накануне свадьбы понемногу утихала. Я пыталась подшучивать над собой, сравнивая себя с незадачливым солдатом, застрявшим в апреле 45-го среди разбитых войной дорог. Наверное, тогда так же таял снег, в воздухе пахло весной и предстоящим теплом, а в душе была надежда. Только у солдата была надежда на возвращение домой, радость встречи и большие планы на будущее. У меня же в душе все было наоборот.

Чертыхаясь, я маневрировала среди ухабов и черных луж. Двигатель надрывно завывал, словно укоряя меня в том, что согласилась на эту поездку. Я ласково гладила руль и приборную панель, прося прощения у своего боевого товарища и обещая по возвращению заменить ему масло и фильтры. Мне нужна была встряска. Последний рывок. Как у солдата в 45-м. Только он шел на запад, а я – на север. Мы должны были победить. Он - фашиста, а я - боль, никак не желавшую покинуть мою душу. Грех сравнивать, конечно, но мне это помогало.

Золото купола небольшой церквушки неожиданно вспыхнуло вдали на пригорке. Это был знак. Я еще не поняла какой, но внутри что-то екнуло. Подумалось, что не случайно русская душа приняла православие, потянувшись к чему-то светлому и чистому из полумрака, когда впереди засверкали золотые купола. Верующей меня навряд ли можно было бы назвать, но в душе что-то сохранилось от предков, несмотря, ни на что.

Вокруг церкви было суетно. Большой кран вытянул метров на тридцать огромную металлическую руку, которая, словно десница божья, держала массивный крест. Рядом суетилось десятка два работников в спецовках, которые наперебой советовали мужичку, припавшему к маковке купола. Бедняга никак не мог изловчиться и направить основание раскачивающегося на ветру креста в нужное углубление. Даже батюшка пытался подсобить в таком важном деле, стоя тут же и усердно крестясь. Взгляды всех присутствующих были устремлены вверх, и мне показалось, что каждый в душе повторял одно и то же обращение к Создателю.

Наконец, задуманное свершилось, и все облегченно вздохнули. Даже мой воображаемый солдатик из 45-го перекрестился, опасливо поглядывая по сторонам – нет ли командира. Расчехлив свой боевой диктофон, я ринулась к батюшке с вопросами. Он был растроган тем, что пресса не обошла стороной такое важное событие, и поведал все, как на духу.

Оказалось, что деньги на крест и позолоту купола пожертвовал неизвестный прихожанин. Вернее, мужик из джипа. Попросил отпустить ему грехи, потом достал пачку зеленых и тихо сказал, пусть все, как у людей будет. Обещал на Благовещенье заглянуть. Вот и торопились. В самый раз успели. Батюшка взглянул на крест и глаза его заблестели. То ли от благого дела, то ли от сознания происхождения денег на то.

- У вас сумка расстегнута, - услышала я детский голос рядом, не сразу понимая, о чем речь.

На меня смотрели два карих глаза. Не то, чтобы вопросительно, но изучающее, глубоко заглядывая куда-то внутрь. Я поправила сумку на плече, все еще не понимая того ощущения, которое вдруг во мне вспыхнуло. Пацану было лет десять, а по взгляду - все пятьдесят. Недетский взгляд оставлял какой-то тяжелый осадок, он словно шарил в моей душе в поисках чего-то важного. Бесцеремонно заглядывал в потаенные уголки, что-то вынюхивая.

- Кофе хочешь? – неожиданно для себя, ляпнула я. – Сама варила утром. В термосе еще не остыл. И плюшки есть. Из магазина, правда.

Он только кивнул, молча, не отводя взгляда. Мне было отчего-то неловко. Профессия научила общаться и с мужиками, и с чиновниками, и с хамами, а тут перед пацаном я стушевалась. Что-то в его взгляде вызвало во мне чувство вины. Еще не понимая причины, я постаралась как-то сгладить это, предлагая кофе и рогалики. Сделав несколько шагов к машине, я наконец-то нашла какую-то опору и спросила:

- А ты почему о сумке сказал?
- Так вы не здешняя, обидеть могут.
Это было так неожиданно, что я не сразу нашлась, что ответить.
- Номера столичные, - пояснил пацан, - и машину на тропинке поставили. Скоро народ потянется.
- На службу? – попробовала угадать я.
- Нет. Отец Георгий обещал стол нарыть, когда крест поставят.
- Ну, а мы пока кофейку, - предложила я, раскладывая на сиденье несколько свертков и открывая термос. – Тебя как звать-то?
- Владимир, - неожиданно серьезно ответил паренек, жадно разглядывая бутерброды.
- Не стесняйся… - привычная фраза застряла у меня в горле, когда я увидела, как пальцы с черными от грязи ногтями вцепились в белый хлеб.
Он жадно глотал куски, быстро подбирая упавшие крошки. Заметив мой взгляд, остановился и аккуратно пододвинул мне последний рогалик. У меня перехватило дыхание. Я поняла, что он не ел несколько дней. Непослушными пальцами открыла пакетик сливок и налила ему в пластиковый стаканчик, где уже не было кофе. Покопалась в сумке и бардачке, доставая все съедобное. Глядя, как все это мгновенно исчезает, ощутила дикий стыд, за то, что вот так небрежно обращалась с едой.

- Может, поедим в какую-то кафешку, - смущенно спросила я не в силах поднять на пацана глаза. – У вас тут наверняка где-то можно перекусить.
Ох, зря я это сказала. Он напрягся и проглотил последний кусок, не дожевав.
- Я съел ваш обед? – в карих глазах мелькнуло отчаяние. – Я отработаю. Машину помою.
- Нет-нет, - запротестовала я. – Просто хочу тебя угостить. Вот выполнила задание редакции, и теперь можно отдохнуть… А ты мне расскажешь о церкви и батюшке. Идет?
Он недоверчиво покосился на меня, оценивая ситуацию.
- Отец Григорий добрый. По субботам кормит и от ментов защищает. Скоро сойдет снег, обещал позвать огород копать.
- А ты не в школе? – осторожно спросила я, выруливая на дорогу. – Каникулы?
- Я бомж, - зло и коротко кинул он в ответ. – Из детдома сбежал. И не вернусь.

Обескураженная таким неожиданным откровением, я даже не знала, как с ним говорить. Передо мной сидел мальчик, трезво рассуждающий и жизни и своем месте в ней, но его это не смущало.

- Пробовал на вокзале перекантоваться, но там заставляют по карманам шарить и наркотой торговать. Откажешься, бить будут. Сбежал я оттуда. В городах ловят и по детским домам распихивают. Как крыс каких-то в клетки. А тут можно тепла дождаться. Летом не пропадешь.

Я медленно тащилась по маленькому городку, высматривая закусочную. Украдкой поглядывая на неожиданного пассажира, задавала себе вопрос – зачем мне все это. Своих проблем нет, что ли? Наверное не случайно образ солдатика из 45-го возник во мне сегодня. Что-то должно было произойти.

За исключением двух мужиков, потягивающих у окна пиво, в кафешке было пусто. Официантка сонно пробубнила, что ничего кроме котлет и борща нет. Голодный взгляд карих глаз радостно согласился. Он ел жадно, откусывая большие куски хлеба. Котлеты официантка приносила трижды. Чтобы как-то смягчит ситуацию, я рассказывала о себе, о редакции, о написанных статьях. Сама не заметила, как затронула свою больную тему о несостоявшемся замужеством.

- Хорошо, что за такого не вышла, - серьезно сказал он, вытирая потрескавшиеся губы салфеткой. – Тут нужен верный человек. Вдвоем нужно дом поднимать, а такой обманет. Лучше одному жить.
- А ты один? – неосторожно спросила я.
Его лицо стало каким-то серым и злым. Он смотрел сквозь меня, обвиняя в чем-то весь белый свет.
- Катька, сестра, в детдоме осталась. Девчонкам еще хуже. Ей только семь, еще не скоро выйдет.
- Ты так говоришь, как будто это тюрьма.
- А то, нет! – его желваки неожиданно вздыбились под кожей. – Маленьких продают в Америку, а нас…
- Но есть же какие-то организации, - я словно оправдывалась, - приюты.
- Сами попробуйте в приюте, - сквозь зубы процедил пацан. – Я лучше голодать буду, но на свободе. И ваша Америка пусть подавится своими гамбургерами. Торгуете нами, как скотом.

Я сжала пальцы, и ногти впились в ладони. Передо мной сидел живой укор моей страны, которая не в состоянии одеть и накормить своих маленьких граждан. Даже нищие страны не продают своих детей, а мы, богатая и могучая Россия…

Он словно услышал мои мысли, и махнул рукой в потертой замызганной куртке.
- Спасибо, тебе. Ты добрая. Только сумочку к себе клапаном поворачивай. Так сложнее обчистить.
- Вот возьми, - я стыдливо протянула ему купюру.
- Спасибо, не нужно, - повернулся он, вставая. – Отберут.

Я смотрела в окно, на его маленькую удаляющуюся фигурку и думала. Почему дети нашей страны стали предметом торга политиков? Почему только список Магнитского послужил поводом для международного скандала - вывозить детей из страны или нет? Почему до этого депутаты не обсуждали эту важную проблему? Почему наши дети погибают после усыновления? Почему богатейшая страна в мире не способна выделить средства, чтобы у себя дома накормить и обогреть детей своих? Почему сытому и наглому ворью позволено обирать таких вот беззащитных граждан, лишать их не только будущего, но и настоящего? Почему забыты вековые традиции русских купцов, которые всегда щедро жертвовали на детские дома и строго спрашивали о расходах? Почему нет монастырей, куда можно отдать на воспитание детей? Почему только энтузиасты просят у общественности денег для неимущих и больных?

Эти почему вспыхивали в моем сознании, как молнии майской грозой, а образ солдатика из военного 45-го с укором смотрел на меня в упор. Мне стало стыдно, что я пытаюсь спросить кого-то, но ничего не делаю сама. Вот он в свои двадцать дошел до Берлина, никого не спрашивая и не упрекая. А, может, и не дошел.

Тем не менее, он знал, что нужно делать. Неужели я не понимаю, что нужно делать мне? Нам. Люди, мы же победили в 45-м. И враг тогда был пострашнее. А теперь что же?

@темы: Александр Асмолов,рассказы,Асмолов рассказы,Асмолов читать

---

Целую

Загородом было тихо. До выходных в дачном поселке Грибное никто не появлялся, и можно было прогуливаться, не опасаясь встретить кого-то из знакомых. Снега этой зимой было много, чистить его особенно никто не стремился, и крыши соседних домов были похожи на огромные сугробы. Опасаясь застрять в заносах, даже джипы не появлялись до субботы на занесенной снегом дороге. Только одинокие следы больших валенок петляли вдоль заборов, почти полностью скрытых сугробами.

Сергей чувствовал себя хозяином, обходя безлюдный поселок по нескольку раз в день. В Грибном у родителей была дача, но зимой они тут никогда не появлялись, хотя дров в сарае и припасов в погребе хватило бы на целый год. Отец был хозяйственным мужчиной и во всем любил порядок. В жизнь сына особенно не вмешивался и матери запрещал часто звонить, повторяя – сами разберутся.

Последнюю неделю Сергей жил на даче родителей, благо ключи у него были свои. Теперь он подолгу гулял среди сугробов, вспоминая и обдумывая свою семейную жизнь. С Ритой они познакомились три года назад. Встречали Новый год в одном ресторане. Их компании оказались за соседними столиками, и Сергей не помнил, как оказался на чужом стуле рядом с эффектной брюнеткой, а потом и в ее постели.

Как встретишь Новый год, так его и проведешь. Народная мудрость не врет. Друзья Риты, да и его, Сергея, словно сговорились. Все в один голос бубнили, что это судьба, и обсуждали свадьбу, как дело решенное. Надо признаться, Серега и сам не очень сопротивлялся. Видная и самостоятельная женщина. Упакована по полной программе и все решает с пол-оборота. Свадьбу Рита устроила в Испании, сняв на неделю большой дом у самого моря. Было романтично и весело. Правда, из Серегиных друзей были только Вовчик и Славик с женами – бывшие одноклассники и соседи по дому. Они по жизни были вместе, и просто так расстаться с последним холостым товарищем не соглашались.

С родителями свадьбу праздновали дома. Скромно, по-семейному. В Испании оторвались. Малага в апреле еще просыпается от зимней спячки перед туристическим сезоном, но они ее разбудили. Рита оказалась заводной дамой с задатками авантюриста. Своего добивалась всегда. Серегу не смущало то, что невеста была немного старше. Рита его обожала и баловала. Ему нравился их ухоженный дом и налаженный быт. По субботам ему дозволялось отправляться на рыбалку с друзьями, а воскресные дни и все праздники посвящались Рите. Он готовил утром кофе, и они до обеда не вставали с постели, а вечер проводили в ресторане со знакомыми и партнерами Риты. Заведенное однажды молодой женой правило – сопровождать ее на такие мероприятия – неуклонно выполнялось. Это означало быть трезвым, остроумным, обходительным и еще выступать в роли водителя. Серега даже как-то пошутил – хорошо бы ему форму пошить. На что жена холодно ответила – надо будет, получишь.

Грех жаловаться, конечно. У него было многое, о чем женатые мужчины могут только мечтать. По субботам друзья иногда расспрашивали его о Рите. Серега понимал, что это любопытство их жен, но не подавал вида и трепался обо всем. Их союз с Ритой трудно было назвать браком по расчету. Они вполне искренне относились друг к другу, да и особых расчетов Серега навряд ли мог бы строить. Менеджер в торговой компании, коих в столице немало, а с Ритой ему было удобно, даже комфортно. В свои сорок она была темпераментна и обворожительна. Вот только разговор о детях заводить запрещала. Это было табу в их доме. Его матушка несколько раз пыталась зондировать эту тему на семейных празднествах, но Рита холодно ее останавливала. Они сами решат этот вопрос.

Зато какие праздники они устраивали себе просто так. Иногда у Риты удачно складывались дела в ее бутике на Петровке, и они улетали куда-нибудь на два–три дня. Сереге приходилось выкручиваться на работе и привозить подарки прикрывавшим его коллегам, но все сходило с рук. За последние три года он побывал в таких местах, о которых раньше и не слышал. К хорошему быстро привыкаешь.

- Простите, это Сосновка? – незнакомый женский голос прервал его воспоминания.
- Что? – Серега не сразу сообразил. – Н-нет. Грибное.
- А Сосновка где? – Бледное лицо, посиневшие от холода губы и отчаяние в глазах. – Я уже часа два ползу по этим сугробам. Вы сторож?
- Не совсем, - промямлил Серега. – Вернее, совсем нет. Просто живу тут.
- Бомж? – напряглась незнакомка, готовая бежать без оглядки.
- Что вы, - он вдруг решил представиться, чтобы успокоить молодую женщину. – Сергей Владимирович Бровин. 1978-го. Власова тридцать пять. Сейчас в творческом отпуске.
- Художник? – недоверчиво покосилась на него незнакомка.
- Писатель, - мигом соврал он. – На свежем воздухе приходят свежие идеи. Неделю, как покинул столичную суету.
- Помогает? – она все еще недоверчиво осматривала мужика в валенках.
- В сапожках по такому снегу не погуляешь, - усмехнулся Сергей, перехватив ее взгляд. – Вам бы не мешало погреться и джинсы посушить. Вон, промокли до коленок.
- Ничего, - отмахнулась незнакомка, - как-нибудь доберусь до Сосновки. Там подруга ждет. Мы утром созвонились, но я что-то напутала. Похоже, рано из такси вышла.
- На Сосновку за следующим поворотом с шоссе нужно сходить. Вы намаетесь еще. До нее отсюда километров пять–семь, а машины по сугробам не пройдут. Хорошо, если грейдер в субботу до нас дорогу почистит. Да и то, если кто заплатит. Не Европа.
- Километров пять еще? – голос незнакомки задрожал. – Может, я вернусь на шоссе? – Она нерешительно оглянулась.
- Могу проводить вас до Сосновки, - он кивнул в сторону дальней опушки, - но лучше одеть валенки. И выпить горячего чаю. Застудитесь.
- Ну, не знаю, - незнакомка явно колебалась. – А у вас найдется мой размер?
- Пару шерстяных носков и валенки будут вам в самый раз, - Серега улыбнулся. – Моя мама вяжет лучшие шерстяные носки в мире.
- А мама здесь? – она вскинула брови.
- Нет. Мама в Москве, а вот носки и валенки здесь. Пойдемте, я утром протопил камин. Дача еще не остыла. Согреетесь, выпьете чаю и пойдем. По такому снегу часа два до Сосновки.

Незнакомка кивнула и пошла за «писателем», время от времени подозрительно оглядываясь. На бомжа он, конечно не похож, но мало ли что.

- А как вас величать-то? – спросил Сергей в пол-оборота.
- Ася, - она старалась ступать в продавленные его валенками следы, чтобы не проваливаться в глубокий снег. – Как вы тут ходите?
Провожатый только усмехнулся и пошел медленнее. Ему подумалось - судьба ли послала такую привлекательную незнакомку или случай. Серега давно отключил сотовый, и о том, что он на родительской даче никто не знал. Неделю назад позвонил отцу и сказал, что уедет на две-три недели, чтобы не беспокоились. Скорее, это случай, чем засланный казачок.
Камин был еще теплый, и Ася прильнула к нему, блаженно обняв, как старого приятеля. Сергей посоветовал ей снять влажную одежду, предложив надеть лыжный костюм. Пока он возился на кухне с электрическим чайником и бутербродами, зазвонил телефон. Мелодия была незнакомой. Он выглянул в гостиную, и увидел растерянное лицо гостьи.

- Подруга срочно уехала в Москву, - извиняющимся тоном сообщила Ася, кивая на свой сотовый.
- Не беда, - как можно бодрее откликнулся он. – Доберемся до шоссе, а там поймаем попутку.
- Мне нельзя в Москву, - гостья смущенно отвела глаза в сторону и призналась. – Я сбежала... Хотела у подруги отсидеться, а у нее важные дела.
Сергей неожиданно рассмеялся. Ася удивленно посмотрела на него. Он засмеялся еще сильнее, отмахиваясь от гостьи, будто она сказала что-то уморительное.
- Что? – непонимающе спросила молодая женщина.
Он хотел ответить, но только хрюкнул. Громко и так забавно, что и она засмеялась тоже.
- Я… тоже, - он с трудом говорил, давясь приступами смеха. – Тоже сбежал.
- От кого? – удивилась она, поддаваясь его заразительному смеху.
- От жены, - он сгибался словно от боли и тут же выпрямлялся, словно боль отпускала. – Сбежал.
- Ну, я не от мужа сбежала, - вдруг серьезно сказала Ася.
- Не важно, - махнул он рукой. – Все равно здорово. А вы верите в судьбу?
- Слушайте, я, наверное, пойду, - вскинулась гостья.
- Нет-нет, Ася, - он искренне взглянул на женщину и перестал смеяться. – Не бойтесь. Я не обижу вас. Клянусь!


Сначала они пили чай, стараясь не смотреть друг на друга, но Сергей неожиданно заговорил. Его словно прорвало. Он начал быстро и в деталях рассказывать незнакомому человеку о себе, о неожиданной встрече с Ритой. О женитьбе и сытой жизни. О том, как его выгнали с работы, и как он уже полгода не может найти себе дело. Поначалу барахтался и надеялся хоть куда-то устроиться, но все было не то. Ну, не слесарем же в автомастерскую идти, хотя и в этом Серега ни бельмеса не понимал. Рита сама предлагала пристроить его куда-нибудь. Это показалось Сереге унизительным. Он замкнулся, ощущая себя ничтожеством. Анекдот, но он даже старался ничего не есть дома – все куплено на деньги Риты. Его все раздражало, а любые слова и даже взгляды казались оскорбительными. В их доме все принадлежало Рите, все было сделано по ее прихоти. Все вещи носили какой-то отпечаток принадлежности хозяйке, словно инвентарный номер. Последней каплей бушевавшей в его душе ненависти ко всему, что связано с Ритой, было неожиданное открытие. Серега вдруг и себя ощутил ее вещью. Ее игрушкой. Это было слишком. Серега напился и высказал Рите все, что накопилось за полгода безделья. Рита даже не стала его переубеждать и успокаивать. Кто виноват в том, что молодой мужик не может себя прокормить, не способен содержать семью. Слабак и ничтожество! Рита просто швырнула это оскорбление мужу в лицо. Лузер!

Он хлопнул дверью.

Хотя самое унизительное для Сереги было то, что он понимал ее правоту. Как его угораздило жениться на Рите. Рядом с ней он всегда был мальчиком. Даже став на цыпочки, он не мог до нее дотянуться. Как-то, выпив лишнего, Серега признался вслух, что ей лучше было бы родиться пиратом во времена Флинта или Моргана, размахивать саблей и брать корабли на абордаж. Она даже бровью не повела, сказав, что в наши дни сменилась только одежда. Дух авантюризма и жажда власти всегда делили людей на лидеров и толпу. Неожиданно Рита сорвала с себя одежду и вскочила на подоконник. Глядя на мужа сверху вниз, эта чертовка победоносно улыбалась, всем своим видом давая понять, что абордаж для нее привычное дело.

Разговор с незнакомкой растеребил Серегины душевные раны, и он достал отцову настойку. Рябина на коньяке – сплошной витамин. Особенно для души. Ася отнекивалась поначалу, но потом опрокинула стопку с какой-то злостью и стала рассказывать о себе. Прилетела в Москву из Омска. Покорять столицу. Модельный бизнес оказался не хуже пиратских абордажей. Борьба с конкурентками в агентстве, с соперницами на показах, с претендентками на конкурсах. Настоящая драка за контракт и постоянное унижение перед теми, кто принимает решение. В Москве у нее никого, приходится голодать, чтобы платить за какой-нибудь угол. Еще нужно хорошо одеваться и выглядеть. Никого не волнует, что платье тебе кто-то испортил, в туфли насыпали битого стекла, а сопровождение автомобильной выставки на деле оказалось мальчишником в гостинице. Иногда лучше надеть бронежилет, чем блузку.

Ася зло смотрела перед собой и выплескивала накопившееся на Серегу. Да и то только потому, что он попался под руку. Ей все равно. Теперь, вот, и спрятаться негде. Оказалось, что ее продали чеченцам. Как, она даже не поняла. Хотела затаиться у подруги, а та отвернулась. Может, конечно, работа подвернулась срочная, но, скорее всего, та просто испугалась. Сколько девчонок пропадает бесследно! Никому до них нет дела. Чистенькие опрятные школьницы и увлеченные наукой студенты остались в фильмах шестидесятых годов. Страна живет по волчьим законам, и нужно иметь когти, чтобы выжить, а лучше – клыки. Те, кому за сорок, не могут или не хотят понять, что их идеалы и взгляды давно никого не волнуют. Теперь иной идол на троне.

Бабло.

Собеседники не заметили, как осушили всю бутылку настойки. На кухне было тепло и уютно. Серегин отец все делал своими руками, и созданная им атмосфера располагала к неторопливому разговору. Благо запас наливки был солидный, а в погребе нашлось, чем закусить. Они рассказывали друг другу о себе и слушали, не перебивая. Странно, но судьбы абсолютно разных людей оказались очень схожи. К вечеру им казалось, что они давно знают друг друга, словно выросли в одном дворе. По каким-то странным обстоятельствам они на время разлучились, а теперь встретились. Воображаемое чувство давней любви к родственной душе проснулось у обоих. Оно толкнуло их в объятья. Искренне и без каких-либо препятствий. Страстный порыв молодых тел был неудержим.


- Се-рень-кий, - кто-то нараспев произносил его имя. – Просыпайся, зай-чик. Открывай глаз-ки.
Холодный снег обжег лицо. Сергей открыл глаза. Ошалело оглядываясь, он никак не мог сообразить, где он и что происходит. Из тумана четко проявилось знакомое лицо.
- Рита? – он рывком присел на кровати, опершись о высокую резную спинку. – Как ты…
- Серый маленький мышонок отвечает ей спросонок, - пропела ласковым голоском жена, с усмешкой разглядывая незадачливого супруга. – Задумал спрятаться от мамочки? Девку подцепил и думаешь, совершил подвиг? На абордаж надо бать банк, а не бабу. Одевайся. У нас сегодня встреча.
- Маргарита Владиславовна, - умоляюще прошептала Ася, натягивая одеяло, - я…
- Получишь свое, как договаривались, - оборвала ее невесть откуда появившаяся жена. – Одеваться! Живо! Сережа, да не закрывайся так стыдливо. Что я там не видела. Нам тебя еще в порядок привести надо, а то на бомжа стал похож. У меня важная встреча.
- К-как т-ты? – Сергея бил какой-то озноб.

- Просчитать тебя, дорогой, не так сложно, - ухмыльнулась Рита, садясь в кресло у зеркала. – Все мышки бегут в норку, если им придавили хвостик. Ничего страшного. Баня, массаж и прогулка на свежем воздухе всю дурь из тебя выбьют. К вечеру будешь, как новенький. Мы встречаемся с Франческой Конти. Мне нужно подписать с ней контракт, так что отработаешь по полной программе.
- Но там снегу по пояс, - попытался возразить Сергей.
- Серенький, ты зря волнуешься, - Рита улыбнулась ярко накрашенными губами. – Сто баксов и тракторист из технической службы почистил дорогу до самой дачи. Я двигатель не выключала, в машине тепло, так что можете это тряпье не надевать. Жду вас в джипе.

Рита встала и направилась к двери. Сергей медленно провожал ее испуганным взглядом, но вдруг застыл от неожиданности. Глухой звук словно парализовал его. Тело Риты медленно опустилось на колени, а потом как-то неловко завалилось набок, раскинув руки по полу.

- Помоги! – услышал он сдавленный голос Аси. – Я ее только оглушила, чтобы крови не было. Дотащим в погреб, а там похороним.
- Ты в своем уме? – неожиданно для себя взвизгнул Сергей. – Брось кочергу. Ася!
- Да, помоги же, - она уже подтащила тело жены к люку в погреб. – Пока ты спал, я и могилку ей выкопала. Там, в уголке, где банки с вареньем.
- Ты спятила? – он все еще не мог поверить, глядя, как Ася быстро раздевает Риту. – Зачем это?
- Мы с ней одного роста и комплекции, - пояснила та. – Одна модельная школа. Стандарт. Я переоденусь и сяду вместо нее за руль, чтобы все видели, как вы уезжаете на машине. Тут искать никто не будет. Пьяный тракторист хороший свидетель.
- Почему пьяный, - удивился Сергей.
- Ты думаешь, он сто баксов понесет в банк? – язвительно заметила Ася. – Бери за ноги.

Сергей ужаснулся, увидев обнаженное тело Риты. Оно было каким-то неживым и тяжелым. Словно робот он подчинялся приказам новой знакомой, зациклившись на одной мысли, что же теперь будет. В погребе действительно была выкопана глубокая яма. В свете лампы у лестницы, отбрасывающей длинные тени, это выглядело зловеще.

Минут за десять все было сделано. Ася предусмотрительно расстелила целлофан на полу погреба, так что и следов не осталось. Сергей выскочил на улицу и жадно глотал холодный воздух, будто пил воду из родника. Его сознание отказывалось принять, что он участвовал в совершенном злодеянии. Это все страшный сон. Пьяные бредни. Сейчас он поедет домой и расскажет Рите. Она посмеется и все простит. Да, это просто глупая шутка воспаленного сознания. Разве могла Ася задушить его жену, беспомощно лежащую с подвернутой рукой за спину в той яме. Бред какой-то.

- Пойдем, дорогой, - услышал он за спиной незнакомый голос. – Пойдем.

На него сквозь большие солнцезащитные очки смотрела Рита. Вернее, кто-то очень похожий. Рост, одежда, манеры – все было копией успешной хозяйки бутика на Петровке. Он даже отмахнулся от нее, как от приведения.

- Да, это Рита, - насмешка тронула ее ярко накрашенные губы. – Ри-та.
- Та же помада, - мелькнуло у него в голове. – И духи те же.
- Конечно, - ответил голос на его мысленную фразу. – Я Рита. Садись справа, я поведу.

Джип медленно катился по недавно расчищенной дороге. Аккуратно прибранная и запертая на ключ дача Бровиных ничем не привлекала внимания. Просто Сергей пожил тут недельку, развеивая накопившееся напряжение. Ну, на то и Грибное построили.

Вырулив на шоссе, джип прибавил скорость. Когда он проезжал мимо трактора, чистившего обочину от снега, водитель сбросил скорость и посигналил. В окно тарахтящей машины высунулась взлохмаченная голова тракториста.

- Хозяйка, будет нужда, обращайся. Как не помочь хорошему человеку!

По его лицу было видно, что настроение у тракториста отличное. Солнцезащитные очки и яркая помада водителя в модной куртке запомнились работяге надолго. Молодую пару на дорогой машине еще видели на заправке и у дома Маргариты Владиславовны, где она припарковала свой джип на положенное место.

- Сегодня весь день будь на виду, - словно инструктор заговорила Ася. – Встречайся со знакомыми, выпей пива в баре с кем-нибудь, пропусти по рюмочке с другом. Ты же неделю никого не видел. После обеда звони в бутик Маргариты и спрашивай, где она. Ее сотовый и SIM-ку я выброшу. Вы вечером должны быть в ресторане «Венеция» на Шаболовке. Приедешь туда к семи и встретишься с Франческой. Вечером звони по всем знакомым. Будь все время на виду. Завтра иди в полицию. Пусть ищут. Я уже заказала себе такси до Шереметьево, там куплю билет до Питера на имя Маргариты. Паспорт ее я у меня.

Ася остановилась у зеркала в прихожей и обернулась к обалдевшему Сергею.

- Она пропала вместе с паспортом и деньгами. Ты ведь помнишь, что у нее была запланирована поездка на завтрашнее утро. Но она больше не звонила. А я позвоню, когда все уляжется. Кому-то нужно будет успокоить безутешного вдовца.

Она посмотрелась в зеркало, поправляя прическу.

- Надеюсь, ты понимаешь, что в погребе и на теле бедняжки остались только твои следы. Меня на вашей даче вообще не было. Так что в твоих интересах быть все время на виду, придумать достоверную легенду и свято ее повторять. Будут проблемы с ретивыми следаками, дай денег. Не скупись. Нам хватит. Целую.

@темы: Александр Асмолов,рассказы,Асмолов рассказ,современный детектив

---

Главное верить

Субботнее утро Елена посвящала литературе. Именно посвящала, а не пыталась что-то писать. Всю рабочую неделю она думала о том, как сядет перед монитором, и пальцы сами забегают по клавиатуре. Она будет только проводником вселенских знаний, которые окружают нашу землю. По крайней мере, ей так хотелось думать после занятий в клубе «Каламатра». Его возглавлял Артем. Мужчина с интригующей внешностью - аккуратной бородкой, большими черными глазами на выкате и постоянной театральной паузой в разговоре. Артему легко удавалось привлекать к себе внимание какой-то недосказанностью. Акцент в его речи расставлялся так, что собеседник оставался под впечатлением доверительной таинственной беседы. Правда, в ней кроме общих рассуждений ничего не звучало. Сакральные знания сразу не передавались. К ним Артем готовил своих учеников постепенно.

Елена еще не входила в круг избранных, которым Артем открыл методику общения с мировым знанием, но это должно было случиться скоро. Очень скоро. Он намекал на это вполне явственно. Нужно только почистить карму и расстаться с негативом.
От Артема трудно было что-то скрыть. Он всех видел насквозь. Особенно ее, Елену. Меж ними сразу же установились особые отношения. Нет, никаких встреч вне клуба или домогательств. Что вы. Артем окружил ее особой аурой тепла и доброты. Елена сразу почувствовала это. В его черных глазах она читала чуть насмешливую мысль, которую он не открыл ученице при первой же встрече.
Ты избранная. Только не знаешь об этом.

Артем тонко намекнул о том, но явно не выделал Елену из остальных поклонников всего самого невероятного, тянувшихся за информацией в «Каламатру» . Экстрасенсорика, парапсихология, гипноз, эзотерика, кабала и другие верви тайных знаний передавались адептом не спеша. Артем раскрывал своим ученикам глубины сокровенного о мироздании бережно, дабы не навредить неокрепшему разуму. Он часто повторял красивое образное сравнение.

Самый древний цветок на земле – лотос. Это символ чистоты и светлых сил. Он зарождается на дне водоемов, но берет только нужное из любой грязи. Учитесь и вы впитывать только самое важное и в правильных пропорциях, тогда ваше сознание откроется, подобно белому лотосу, для истины.
Субботним утром Елена пробовала открывать свой лотос. Встав еще до рассвета, она быстро сбрасывала остатки сна несколькими упражнениями и садилась к столу. Как ни странно, стакан чистой прохладной воды пробуждал бодрость. Ее красивые длинные пальцы едва касались клавиш с подсветкой, и экран заполнялся строками. Она писала, не задумываясь, отдавшись возникшему в душе состоянию радости. Да, это можно было назвать именно так. Не восторг или творческий порыв. Это была духовная радость, единение с чем-то сверхъестественным. Это происходило не на уровне сознания, а глубже. В душе.

Откуда-то возник образ Ильи. Артем учил не бороться с посторонними мыслями во время открытия лотоса, а игнорировать их. Елена не стала отгонять воспоминания о «бывшем». Наоборот, она постаралась все обставить так, чтобы Илья видел, как она может писать. Легко и талантливо.

Пальцы продолжали бегать по клавиатуре, а образ Ильи сменился сценами их разговоров о поэзии. Прошедшей весной Елена начала несколько раз в неделю посещала заседания клуба «Дактиль». Его возглавлял серьезный литератор Илья Михайлович. Неторопливая рассудительная манера речи, очки в массивной оправе, консервативный стиль одежды, сдержанные жесты и удивительное желание выслушать собеседника - все в нем было, словно из Серебряного века поэзии. Он был носителем утраченной культуры, но скромно умалчивал об этом. Неосознанно к уверенному мужчине тянулись женские сердца. Именно они составляли большую часть поэтического клуба. Их жаркие споры о том или ином опусе затихали, едва начинал свою речь Илья. Он никогда явно не хвалил и не ругал чьи-то тексты, а проводил параллели с известными стихами великих авторов, и всем сразу становилось понятно, что есть хорошо, а что не очень. Умение находить правильную позицию в горячих дебатах домохозяек и пенсионерок снискали Илье Михайловичу роль непогрешимого третейского судьи. Его авторитет был просто незыблем.

Елена была просто покорена обаянием и тактом солидного литератора, вовремя и деликатно гасившего пылающий конфликт непризнанных дарований. Короткого сдержанного выступления «мужчины из Серебряного века поэзии» было достаточно, чтобы избежать кровопролития. Порой страсти разгорались нешуточные, и только Илье Михайловичу удавалось успокоить потоки личных оскорблений, бурными волнами подмывающие устои добродетелей с обоих берегов бушующей пучины.

Еще Елене понравилось, что литератор никогда не читал своих стихов. Он только намекал на былые успехи, но не выпячивал их, дабы не давить авторитетом и не порождать подпевал. Некоторые пытались оперировать в своих спорах убийственными аргументами, мол, это Илья Михайлович сказал. Однако известный литератор всегда подчеркивал, что цитирует только классиков. Он был тактичен и умел держать дистанцию, повторяя, что главное в жизни – настоящая поэзия. Она спасет мир, и ей он посвятил свою жизнь. Это было красиво и возвышенно.

Елена чувствовала себя кроликом, трепещущим перед мудрым удавом, но ничего не могла с собой поделать. Ей нравился тихий голос литератора, его большие руки и сдержанные жесты, уверенная манера говорить и страдающий взгляд за стеклами в массивной оправе, когда споры в клубе перетекали из поэтического русла в бытовое. Даже поношенные костюмы и давно вышедшие из моды галстуки Ильи не раздражали начинающую поэтессу. Она говорила себе в минуты откровения, что это легко исправить. Уж она-то сможет позаботиться о мужчине и придать ему вид, соответствующий солидному литератору.

Они сблизились как-то незаметно и естественно. Илья Михайлович настоял, чтобы об особых отношениях между Президентом «Дактиля» и начинающим автором в поэтическом клубе никто не знал. Это можно было понять, ведь главным в жизни «мужчины из Серебряного века» было высокое слово. Он признался как-то даме сердца, что его миссия на бренной земле открылась ему в одном из вещих снов. Он спасет мир, и высокая поэзия его союзник. Как было не влюбиться в этого искреннего и увлеченного человека.

Правда, следующее признание напрочь перечеркнуло у Леночки сложившееся мнение о солидном литераторе. Как-то летним вечером они лежали после близости у открытого окна и смотрели на закат. Начинающая поэтесса попыталась робко строить планы на будущее, а Илюша откровенно поделился своими. Оказывается, чтобы стать миллионером в наше время, не нужно иметь фирму или заводик. Достаточно собрать в литературном клубе тысячу любителей изящной словесности. Заплатить сторублевку в месяц за увлечение и возможность общения с единомышленниками способен любой, даже пенсионер. Вот и получаешь каждый год по миллиону. Без налогов и проверок. Более того, местные власти бесплатно выделяют комфортное помещение и сами его обслуживают. Главное, чтобы тебе поверили.

Оказалось, что планы Леночки на создание новой семьи никак не согласовывались с ближайшей перспективой Илюши, а рассуждения о победе высокого слова над невежеством современного общества не вдохновляли ее на долгое ожидание. Они расстались. Теперь по субботам Елена пишет. Не то чтобы в отместку или назло. Нет. Лена доказывает себе, что служение высокому искусству может и должно быть бескорыстным. И высшие силы в этом ей помогают.

Белый лотос открылся, и образ солидного литератора, так и не удостоившего коллег по перу ни одним своим текстом, растаял. Чей-то голос звучал в голове у Елены, и строчки одна за другой заполняли белое поле экрана. Это была поэма. О великой и трагической любви. Гибли города и страны. Целые нации склоняли головы перед безрассудным порывом, охватившим героиню. В самом конце она погибала, спасая возлюбленного. Прошли века, но песнь о героине высечена в камне и сердцах воспевающих красоту.

Пока принтер приглушенно жужжал, распечатывая только что написанные строки, Леночка уже читала первую страницу. Она бала еще теплой, создавая иллюзию угасающей жизни. Белый лотос закрылся, и невольная слеза упала на единственный в мире отпечаток трагической поэмы. Канал к вселенскому знанию был закрыт, но душа успела очиститься от негатива. Елену охватило ощущение свободы и чистоты. Именно об этом говорил Артем. Скоро, скоро ей откроется сокровенное, и тайное станет явным. Она же избранная. Главное верить.

@темы: Александр Асмолов,рассказ,Асмолов рассказ

---

Дом и дым

Однажды зимним вечером, когда в избах небольшой деревеньки затопили печи, и над трубами заструились дымки, случился такой спор. Неказистый домишко, которому в обед сто лет, но приютивший под своей крышей большую бедную семью, стал ворчать на дым из своей трубы.
- И что только от тебя проку. Не греешь, не сеешь, только глаза колешь.
- Куда ж без меня? – удивился дым. – Я запах родного дома. Не кори, что жидкий, ведь в печи хворост один. Это у богатеев дым с копотью и сажей за версту видать, а наш хозяин на чужих людей батрачит за копеечку. Какой с меня спрос.
- Точно, - ухмыльнулся дом. – Есть старая поговорка. С думу по деньге на большой очаг станет. Только не про тебя она.
- Как это не про меня, - вскинулся дым. – Не зря в народе говорят. Много дыму, да мало пылу. Мы с огнем и ужин готовим, и тебя с домочадцами согреваем.
- Вот-вот, - ехидно заметил дом. – Нет дыма без огня. То не про вас сказано. Про вас другая поговорка есть - и по дыму знать, что огня нет.
Обиделся дым. Засопел. Однако таким же и остался. Жидковат, как та каша, что в горшке бедняцком готовилась. А печь, в которой горшок стоял, возразила:
- Хоть мал огонек, а все дым виден. Где дым, там и огонь, где квас, там и гуща.
- Хех, - закашлялся дом. – Это вы друг дружку выговариваете. Только все напрасно. Не зря люди говорят – ехал мимо, да завернул бы по дыму. Коли дыма нет, то и ехать нечего.
- Коли были бы у нас хоромы белокаменные, - возразил огонь, - тогда бы и спрос. А то, ведь, избушка на курьих ножках.
- Не по дому господин, а дом по господину, - тут же заскрипел в ответ обиженный дом. – Не красна изба углами, красна пирогами.
- Да-а, - мечтательно протянула печь. – Какие на Рождество были пироги! До сих пор их аромат помню.
- И я, - подал голос пристыженный дым. – Тогда славный ужин был. Как в пословице – и дымно и сытно.
- И мышь в свою норку тянет корку, - хлопнул ставней дом. – Свой дом не чужой: из него не уйдешь.
- Это точно, - подхватил огонь в печи. – Не зря в народе говорят – по дыму над баней пар не угадаешь. Вот у нас не самый густой дым, а все в доме живут ладно. Друг дружку любят и берегут. Даже самая младшенькая матери помогает. Это она за хворостом ходила.
Дому стало совестно, что он так на своих накинулся. Они, ведь, и вправду не виноваты. Семья бедная, но меж ними совет да любовь. Покряхтел старый дом и молвил:
- Огонь без дыму – человек без греха. Не бывает. Простите меня, братцы. Погорячился.
- Бесстыжих глаз и дым неймет, - проворчал все еще обиженный дым.
- Да, будет вам ссориться, - примирительно вмешалась печь. – Всякий дом своим дымом пахнет. Какой ни есть, а все наш дым. Что ж на него ворчать-то.
- Между прочим, - дым взвился что было сил. – Еще в народе говорят: и дым отечества нам сладок и приятен.
Все растроганно замолчали. Если бы у них были руки, они непременно бы обнялись. Ведь наши русские пословицы так точно говорят о самой сути жизни, что и добавить нечего. Они – мудрость, проверенная веками.

@темы: Александр Асмолов,скакзки,детская литература

---

Утренний поцелуй

Я привык смотреть на нее по утрам, когда моя красавица чистит перышки. О, она умеет это делать. Причем так, что наблюдая за этим таинством одно удовольствие. Почему? Утверждать не берусь. За годы, проведенные вместе, у людей стираются границы любви и дружбы. Некогда таинственная любовница становится близким другом, который именно тебе доверяет свои женские секреты. Это дорогого стоит, ведь и близкой подруге не все можно рассказать о своих слабостях.

Нет, не стану утверждать, что и мне она доверяет абсолютно все свои тайны. Иначе бы она не была женщиной. Иногда кажется, что она и себе не признается в чем-то, оставляя это на потом. Когда придет время. Оно безжалостно, и это вечная тема ее рассуждений. Словно невзначай, она подтрунивает и надо мной, замечая, что и я не выгляжу, как много лет назад. Хотя у меня, конечно, такой войны с этой коварной дамой по имени Время, нет. Мне проще. И моя красавица иногда с нескрываемой завистью упрекает в том.

У нас, словно давняя игра с распределением ролей. Она говорит, я помалкиваю. Ей нужен слушатель, а не собеседник. Впрочем, красавица делает это с таким шармом и артистизмом, что спектакль не надоедает. Соблазнительные пеньюары, лукавый взгляд из-под ресниц, изящные холеные руки с длинными пальцами и умопомрачительная грудь. Прелестница не зря ей гордится. Сколько лет прошло, а она свежа и волнующе привлекательна. Знаю, что многим мужикам хотелось бы увидеть большее, но красотка знает толк в кокетстве. Только мне дано разглядывать ее по утрам, когда она прихорашивается, проверяя на мне свои излюбленные приемы. Она игриво улыбается, но в глазах сверкает строгое предупреждение. Руками не трогать.

Умница может дать фору многим косметологам, зная в тонкостях свойства тысячи всяких флакончиков, баночек, тюбиков и еще каких-то изящных предметов, о которых мужчины редко задумываются. Я просто смотрю на нее и наслаждаюсь ежедневным забавным действом. А она, не глядя, безошибочно находит нужный предмет из огромного арсенала и пускает его в бой. Не со мной, со временем. При этом красавица четко знает, что и с кем она сделает. М-да, те, кто не видит этого, далеки от понимания женщины, ее неусыпной заботы о своем оружии. Красавица каждый день оттачивает его, не зная пощады к себе. О жертвах и говорить не приходится. Врут те, кто говорит о невидимом или тайном оружии женщины. Более явного и эффективного сверкающего меча в умелых руках и представить нельзя. Только это великого труда стоит. Я свидетель.

Убегая утром, она кокетливо оставит шикарный след на моей щеке от поцелуя накрашенных губ. Чуть склонив свою прелестную головку набок, лукаво посмотрит на меня и погрозит пальчиком:
- Никому не говори, - и ее легкие шаги затихнут в коридоре.

Конечно, не все пути моей красавицы усыпаны лепестками роз. Бывают и шипы. Я замечаю это, сразу, едва захлопнется за ней входная дверь квартиры. Не глядя на меня, она проскользнет в ванную. Там долго будет шуметь вода, заглушая все звуки, которые мог бы услышать посторонний. Потом она наденет что-то из своего любимого гардероба и грациозно сядет в кресло напротив. И это уже пантера. Ее взгляд снисходительно скользнет по мне, словно проверяя. Ну, как? Я еще в силе? Что тут скажешь, сильная женщина. Никакие невзгоды не оставляют следа на ее красивом лице. Пусть оно уже не выглядит юным, нераспустившимся бутоном. Это прекрасный благоухающий цветок. Представляю, сколько пчел и жуков постоянно вьются над ней, чтобы собрать пыльцу или выпить до дна нектар. Она умеет за себя постоять.

В трудные дни она не прячется, не уходит в себя, натянув старый домашний халат. Нет. Красавица отыщет в своих закромах что-то изысканное, наденет украшения и зажжет свечи. Длинная тонкая сигарета поможет ей укрыться за дымчатой завесой ментола, откуда будет поблескивать взгляд. Внимательный цепкий взгляд хищницы. В нем видны огоньки свечей и какие-то всполохи, от которых любому станет не по себе. Она принесет старинную шкатулку и достанет из нее карты, потрепанные книги, хрустальный шар, какие-то камушки и скляночки с настоями. Потом над огоньком свечи будет потрескивать сухая трава, зазвучат странные слова на непонятном древнем языке, капли воска застынут причудливым зигзагом на бумаге, а от перстней на ее пальцах по потолку побегут разноцветные зайчики. Завораживающее зрелище. Что и кому она говорит непонятно, только от короткого взгляда с прищуром, брошенного куда-то вдаль, становится жаль того, кому все это предназначалось. Она настоящая женщина.

Иногда она просто гадает на своих больших картах со странными картинками. Беря меня в свидетели, заглядывает в будущее и говорит о прошлом, будто все это я знаю. Впрочем, это так убедительно, что трудно не согласиться. Самое интересное происходит в полнолунье, когда посреди ночи она открывает окно, и комната заполняется таинственным серебряным полумраком. Будь то зима или лето, дождь или снег, она обратиться к каким-то потусторонним силам и получит то, что хочет. Я свидетель.
Потом она все уберет и, как ни в чем не бывало, упорхнет в спальню. На прощание сотрет с моей щеки след утреннего поцелуя и ласково прошепчет:
- Свет мой, зеркальце, скажи… - загадочно помолчав, добавит. – Впрочем, я сама все знаю.

@темы: Александр Асмолов,рассказ,Асмолов,мистика,любовь

---

Капля времени

Капля времени тает незримо
На границе веков и миров.
Эта жертва едва ощутима
Средь потерянных двойников.

Канут в лету чужие обиды,
Злая зависть и серая лень,
Но стоят, как в песках пирамиды,
Купола в золоченую звень.

Наши души хранят и поныне
Отголоски забытых молитв.
Хватит капли в безмолвии синем,
Разбудить наших предков мотив.

@темы: Александр Асмолов,философская лирика,Асмолов лирика

---

Всю жизнь

В пятницу не хочется идти на работу. Особенно, если это погожий сентябрьский день, и листва под ногами шуршит, словно уговаривая не торопиться. Особенно, если вспомнить, что клявшийся в любви мужчина обещал жениться, но вчера передумал. Хорошо, что сообщил за неделю до свадьбы, а не в ЗАГСе.
Последние пятьсот метров до редакции я плелась все медленнее и медленнее. Даже думать боялась, как меня там встретят. Можно было бы сослаться на болезнь, но клубок друзей в редакции достанет в любой точке мира. Лучше сразу. Я поставила себе задачу продержаться до вечера. Из принципа. В конце концов, я свободная женщина, а не брошенная. Там уже все знали, даже шеф.
- Не переживай, - он положил мне руку на плечико. – Иди в народ, он неисчерпаемый источник материала. В понедельник жду статью в номер.
Это была индульгенция. На остаток пятницы и выходные. Я гордо вырулила с автостоянки, затылком ощущая завистливые взгляды коллег. Впрочем, мысль о шопинге или бокале «Мартини» в тихом кафе восторга не вызывали. Хотелось только к морю, на пустынный пляж, чтобы галька поблескивала на солнце после набежавшей волны. В тоскливом настроении меня всегда тянет именно туда, потому, что с детства верю - на море не может быть плохо.
К морю мне было не добраться. Оставалась дача под Звенигородом. Время было раннее, и я надеялась выскочить из Москвы еще до вечернего автомобильного коллапса. Чтобы как-то успокоиться достала диски с цыганскими песнями. Они в моей машине вроде аптечки, помогают справиться с душевными переживаниями. Их у свободной женщины бывает немало.
По дороге попалась мне попутчица. Обычно я пассажиров не беру, да так мне стало жаль пожилую даму с сумками, что не устояла. Виктория Владимировна с таким восторгом слушала цыганские песни, что я не заметила, как выложила ей свою нелепую историю о несостоявшейся свадьбе. В ответ она поведала мне свою.
После войны ее родители получили квартиру в Ростове. В новом районе с однотипными домами. Виктория тогда училась на первом курсе университета. Однажды в июне родители уехали на выходные к родственникам, а Вика осталась дома. Готовилась к экзаменам.
- Представляешь, - оживленно рассказывала попутчица, - засиделась я за учебниками часов до двух ночи. Едва свет погасила и спать легла, как тут же заснула. Проснулась от того, что кто-то меня будит. Думала, родители вернулись. Приглядываюсь, а рядом парень какой-то. От страха онемела. Забилась в угол в ночнушке, ни жива, ни мертва. Только простынь на себя натянула. А этот, как ни в чем ни бывало, мои вещи в сумку собирает и меня поторапливает. Мол, одевайся быстрее. Когда он мою игрушку любимую в сумку кинул, меня такая обида взяла, что я заорала, что было сил.
- Воры? – попробовала угадать я.
- Я тоже так думала, - кивнула Виктория. – Особенно, когда на мой крик еще один в окно залез.
Только они мне рот заткнули чем-то и под белые руки – в окошко. Я вырываюсь, но они сильнее. Я давай царапаться. Они только посмеиваются. Первый вообще меня в плед обернул и на руки подхватил.
- Чеченцы? – попробовала угадать я.
- Я впотьмах и с перепугу ничего не понимала, - махнула рукой попутчица. – Только чувствую, первый тот вместе со мною на подоконник легко так запрыгнул и куда-то шагнул. А мы на четвертом этаже жили. Ну, думаю, вот и все. Разобьемся.
Виктория сделала паузу. То ли, чтобы произвести впечатление, то ли, вспоминая. Я даже от дороги оторвала взгляд, чтобы на нее посмотреть. А у нее ни капельки испуга на лице. Наоборот, улыбается. Потом неожиданно добавила.
- Тогда я впервые его обняла.
- Кого? – не поняла я.
- Лачо, - застенчиво отозвалась моя попутчица. – Испугалась высоты. Инстинктивно прижалась к нему, а он так ласково шепчет мне. «Не бойся, я тебя всю жизнь на руках носить буду».
- Этот самый вор? – я терялась в догадках.
- Он, родимый, - Вздохнула Виктория. – Напугал до смерти тогда, но слово свое сдержал.
Мы помолчали. Она – окунувшись в свои воспоминания, а я – пытаясь связать ее слова воедино.
- Оказывается, - продолжила свой рассказ попутчица, - к моему окну была приставлена лестница пожарной машины. Лачо так меня на руках до самой земли нес. Не покачнулся.
- Циркач, что ли? – недоумевала я.
- Да, - кивнула Виктория. – Их цирк приехал на гастроли в Ростов. Он увидел на улице красивую девушку и влюбился. Приходил к ней свататься, но родители о цыгане и слушать не хотели. Молодые договорились, что Лачо ее украдет. Она должна была сигнал подать – погасить лампу. Он с другом и пожарную машину угнал, и карету приготовил. Только, вот окном ошибся. Дом перепутал.
- А вы, что же?
- На земле попыталась вырваться, только меня, как мешок, через плечо – и в табор. Цыгане под Ростовом стояли и к свадьбе готовились. Невеста, как и положено, сопротивлялась. Все получилось натурально. Только в таборе меня распеленали и поняли, что ошиблись.
- Отпустили? – не удержалась я.
- Куда там! – улыбнулась Виктория. – Они ведь с утра уже праздновали. По традиции семья жениха организовывает свадьбу. Старейшины сказали, что это судьба. Баро решил, так тому и быть. Я вообще никакая была, а Лачо не посмел меня опозорить. Поклялся жизнь за меня отдать и на руках носить. Он во всем такой был.
- Ну, а родители что же?
- Наутро всем табором поехали в село, где мои родители гостили у родственников. Там и доиграли свадьбу, как положено. В доме невесты.
- Вы серьезно?
- Представьте себе, - она улыбнулась. – И ни разу не пожалела. Это, действительно, была моя судьба. Лачо носил меня на руках. Всю жизнь.

@темы: АлександрАсмолов,рассказы,лирические истории

---

Пятачок

Случилось мне оформлять пенсию. Время пришло. Хочется все сделать, чтобы хоть какие-то деньги получить. Сижу без работы. Кто пробовал в таком возрасте найти средства к существованию, понимает, о чем я.

Барышни в городском Управлении ПФР отыскали у меня задолженность. Прислали заказное письмо. Оплатить. Звоню им, мол, не моя вина. Отвечают – неважно, циферка в адресе не та. В соседнее Управление попало. Оплатить. Неправильный платеж вернем. А за окном пурга сделалась, и тащиться на другой берег Волги, где пенсионная контора, беда. Спрашиваю, когда привезти документ. Как сделаешь.

Встречают меня в Управлении сюрпризом. Пени 3,95 рублика. Оплатить. Взмолился, яко золотая рыбка. Возьмите мелочь. Не берут. Документ в дело пришить надобно. А, может, вычесть из того ошибочного платежа, что мне вернут. Оплатить.

Вручили мне платежку на 3,95. Ну, у них программа такая – считает на текущей день. И поскакал «молодец». Правда, передвигаюсь я с трудом. Такси опять же выручило. Надо ж успеть.

Операционистка отстучала шифровку и сообщила, что пятачок сдачи отсутствует. Премьер распорядился с 1 января пятачки не печатать. Они вмиг и пропали. Правда, как округлять цены главный не сказал. Теперь у всех, кто деньги считает, головная боль с отчетами.

Сдал я документ в казенную палату. Оформил другой на возврат неправильного платежа. Успел. Поблагодарил красавиц за заботу. Всего 200 рубликов, чтобы получить платежку на 3,95 и еще 200, чтобы сдать.

Они каются, не их надобно благодарить. Начальнику хотел вручить благодарность со всеми оригиналами. Не берет. Честный человек, на министра кивает. Подумалось мне, что и министр не возьмет. У него тоже начальник есть. Оно и понятно.

Премьеру низкий поклон. Он много говорит об электронном правительстве. Бюджетных денег туда вложили, сколько надо. Удобно, чтобы было. Испытал на себе.

Есть добрая русская пословица. Копейка рубль бережет. Жаль, что туда не вписывается виртуальный пятачок.

@темы: Александр Асмолов,миниатюра

---

Кто

Кто затеплит свечу за Великую Русь?
Кто заздравную вспомнит молитву?
Кто сорвет наболевшую пьяную грусть?
Кто с ворьем позовет нас на битву?

@темы: Александр Асмолов,лирика,Асмолов,гражданская лирика